Сирил Хейр - Смерть в аренду

– Было уже поздно, – ответила она. – После того как я ушла домой. Я помню, поскольку сама достала их и завернула, прежде чем уйти. Ничего нельзя доверять этим девицам – все приходится делать лично. Ну а кому это было передано, так сказать, из рук в руки, сейчас спросим. Амилья!

На зов из темной глубины магазина появилась высокая нескладная близорукая женщина неопределенного возраста.

– Амилья, дорогая, тот бутафорский костюм толстяка для лорда Бернарда – ты была здесь, когда его забирали?

– Нет, миссис Брэдуорди. Это было очень поздно, после моего ухода. Я знаю об этом, поскольку Том жаловался мне на следующий день, что не мог вовремя закрыть магазин, дожидаясь джентльмена. Тот пришел, как сказал Том, на пять минут позже времени закрытия.

– Значит, сверток передал Том? – спросил Маллет.

– Да, верно, – проговорила миссис Брэдуорди со скорбным удовлетворением. – Должно быть, это был старина Том.

– Да, Том, – подтвердила Амилья.

– Тогда Том может нам сказать, кто, собственно, забрал сверток! – воскликнул Маллет.

Едва произнеся эти слова, он почувствовал себя так, словно совершил богохульство. Лицо миссис Брэдуорди приняло выражение страдальческого укора, и Амилья глянула так, будто вот-вот заплачет.

– О, разве вы не слышали, мистер Маллет? – мягко спросила миссис Брэдуорди. – Бедный старина Том – двадцать пять лет он проработал здесь – и вдруг, только на прошлой неделе – эти ужасные машины.

Надежды Маллета развеялись.

– Стало быть, Том мертв? – уныло проговорил он.

Миссис Брэдуорди кивнула. Амилья громко высморкалась и удалилась.

– Понятно. Всего хорошего, миссис Брэдуорди, и спасибо вам.

– Но я хотела бы знать, оплатит ли лорд Бернард мой счет или нет? – спросила миссис Брэдуорди, поразительно быстро справившись со своими переживаниями.

Второй раз в тот день Маллет закончил беседу на вопросе, оставшемся без ответа. Он возвращался в Скотленд-Ярд, подавленный осознанием того, что улика, на которую полагался, ускользнула от него, и все нужно начинать снова.

Среда, 25 ноября

Сержант Франт был по горло занят работой и оттого совершенно счастлив. Он постоянно звонил по междугороднему телефону и то и дело вбегал в кабинет Маллета с новым донесением. Инспектор на них мало обращал внимания. Все утро он сидел за письменным столом, склонившись над стопкой документов, просматривая заявления свидетелей, показания на коронерском дознании и свои собственные заметки. Он отказался от содействия, предложенного ему Франтом.

– Недостает одного звена, – твердил он, – оно где-то здесь. Я должен сам его найти.

После ленча, съеденного в одиночестве, он вернулся в кабинет с более довольным видом. Франт встретил шефа на лестнице.

– Я как раз иду… – торжествующе начал он.

– Вы не знаете, – бесцеремонно перебил его Маллет, – где сейчас можно найти Крэбтри?

– Он нанялся к оптовому торговцу фруктами на Ковент-Гарден [18].

– Благодарю. Куда, вы сказали, идете?

– На Боу-стрит [19].

– Тогда я иду с вами.

В начале Боу-стрит Франт показал, где искать нужный фруктовый магазин, и они расстались. На тротуаре возле магазина Маллет увидел Крэбтри с несколькими коробками апельсинов на голове. Тот кисло взглянул на инспектора, узнав его.

– А теперь-то что? – огрызнулся он.

– Только один вопрос, – добродушно сказал Маллет. – Можете не прерывать свою работу, отвечая на него.

– Тогда отойдите с дороги. – И Крэбтри двинулся со своей шаткой ношей к стоявшему поодаль фургону. Маллет пошел с ним в ногу, словно вести беседу в таких условиях было для него самым обычным делом.

– Работая у мистера Джеймса, – спросил он, – вы когда-нибудь видели его с зонтом?

– Нет. – Коробки с апельсинами для большей выразительности со стуком опустились в кузов фургона.

– Ага, я так и думал. Просто хотел убедиться. Всего хорошего.

Крэбтри почесал голову, освободившуюся от ноши, и в нескольких непечатных выражениях сообщил окружающему миру, кто он, Крэбтри, есть такой, из чего его друзья абсолютно правильно поняли, что он довольно-таки сильно удивлен.

А Маллет тем временем, не чуя под собой ног, спешил к Брэмстонсинн, где разместилась отдельно от остальных одна из компаний Баллантайна, входивших в концерн «Двенадцать апостолов», чьи конторы помещались на улице Лотбери. Кратчайшим путем это было не очень далеко от Ковент-Гарден. По понятиям лондонского пешехода, маршрут это путаный и утомительный, осложненный лабиринтом тупиков и вынуждающий обращаться с напрасными расспросами к прохожим, неизменно оказывающимся «не из этих мест». Но Маллет, которому ничто не доставляло большего удовольствия, чем бродить по Лондону, при его знании столичных боковых улочек и переулков – его книга «42 маршрута от Олд-Бейли [20]до Скотленд-Ярда» была малой классикой в полицейской литературе, – преодолел это расстояние достаточно быстро. Его путь пролегал по Кингз-уэй, через такие приятные места, как Линкольнс-инн-филдс, Олд-сквер на Чансери-лейн, и под аркой, над которой, как говорят, Бен Джонсон трудился в качестве каменщика. Потом он оказался в сплетении узких улочек между Флит-стрит и Холборном. В этом районе расположены крупные типографии, поэтому его извилистые проезды запружены газетными фургонами и подводами; в его старых закоулках застенчиво прячутся облюбованные журналистами ресторанчики, где подают отбивные и бифштексы; здесь находится пара домов, в которых творилась история, и, возможно, последние в Центральном Лондоне садовые участки с коттеджами. Где-то восточнее Феттер-лейн инспектор резко свернул направо в переулок, юркнул под мордой ломовой лошади в воротах склада, объяснил двум заблудившимся американцам, как пройти на Гоф-сквер, повернул налево в проход, казавшийся всего лишь щелью в стене, снова взял вправо и наконец остановился перед недлинным рядом домов в раннем грегорианском стиле, носящих название Брэмстонс-инн.