Оливер Пётч - Дочь палача и ведьмак

Однако не успели паломники хоть немного успокоиться, как где-то поблизости громыхнула очередная молния. Шонгауцы снова бросились врассыпную, точно напуганные куры, и устремились по грязным откосам дальше в долину. Деревянный крест священника, расколотый и заляпанный грязью, остался лежать где-то среди булыжников.

– Да не разбегайтесь вы! – перекричал Симон дождь и грозу. – Ложитесь наземь! На земле безопасно!

– Забудь. – Магдалена покачала головой и зашагала в ту же сторону. – Они не слышат тебя. А если бы и услышали, то вряд ли стали бы прислушиваться к советам какого-то цирюльника.

Симон вздохнул и вместе с Магдаленой поспешил вслед за остальными. Рядом с ними вышагивал плотник Бальтазар Гемерле; он все не расставался с тяжелой тридцатифунтовой паломнической свечой. Пламя ее уже погасло, но сильный, шести футов ростом богатырь держал ее, точно знамя в строю. Симон, и без того низкий, рядом с ним казался самому себе еще меньше и тоньше.

– Холопьё безмозглое! – проворчал Гемерле и широким шагом обошел грязную лужу. – Это же ливень, и ничего больше! Нужно побыстрее выбираться из этого леса, будь он неладен. А если эти трусишки и дальше будут убегать, мы еще и заблудимся вконец!

Симон молча кивнул и прибавил шагу. Под раскидистыми кронами между тем сгустилась непроглядная тьма. Большинство спутников теперь виделись лекарю лишь разрозненными силуэтами, издалека доносились испуганные крики, кто-то громко молился четырнадцати святым чудотворцам.

Кроме того, где-то вдали начали завывать волки.

Симон вздрогнул. За годы после Большой войны эти звери сильно расплодились и стали, как кабаны, настоящим бедствием для селян. Отряду из двадцати смелых мужчин голодные твари сделать ничего не смогли бы, но для паломников, поодиночке блуждавших по лесу, представляли серьезную угрозу.

Ветви больно хлестали по лицу, Симон старался хотя бы Магдалену и коренастого Бальтазара Гемерле не потерять из виду. Но плотник со свечой был, к счастью, таким здоровым, что лекарь то и дело отыскивал его среди кустов и низких деревьев.

Здоровяк вдруг остановился как вкопанный, и Симон едва не налетел на него и Магдалену. Лекарь собрался уже крепко выругаться, но потом замер и почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом.

На небольшой прогалине прямо перед ними стояли два волка, злобно скалясь и рыча на паломников. Глаза их красными точками сверкали в ночи, лапы – напряжены перед прыжком. Вид у них был настолько истощенный, словно они давно уже никого не ловили.

– Не шевелитесь! – прошипел Бальтазар. – Если побежите, они бросятся на вас сзади. К тому же мы не знаем, есть ли поблизости другие.

Симон медленно потянулся к мешку, в котором, помимо медицинских инструментов и трав, лежал остро отточенный стилет. Правда, он сомневался, что маленький ножичек поможет ему против двух изголодавшихся зверюг. Магдалена рядом с ним не шевелилась и таращилась на волков. Плотник Бальтазар чуть поодаль перехватил тяжелую свечу, словно меч, будто собирался ею размозжить голову одному из зверей.

«Залитая волчьей кровью паломническая свеча! – пронеслась мысль в голове лекаря. – Интересно, что скажет на это настоятель монастыря?»

– Спокойно, Бальтазар, – прошептала через некоторое время Магдалена. – Смотри, как они хвосты опустили. Они нас боятся больше, чем мы их. Так что медленно отходим…

В ту же секунду один из волков, тот, что крупнее, бросился на Симона и Магдалену. Лекарь прянул в сторону и краем глаза проследил, как зверь пронесся мимо него. Но не успел волк приземлиться на лапы, как тут же развернулся, готовый к следующему броску. Он распахнул пасть: лекарь увидел громадные белые клыки, с которых стекала слюна, и Симон, точно сквозь линзу, видел каждую капельку. Волк изготовился к новому прыжку.

И в этот миг что-то громыхнуло поблизости.

Сначала лекарь подумал, что где-то рядом снова ударила молния. Но потом он увидел, как волк скорчился от боли, завизжал, упал на землю, дернулся и наконец умер. Кровь хлынула на листву из раны на шее. Второй волк рявкнул в последний раз и мощным прыжком бросился наутек; в следующую секунду он уже растворился во тьме.

– Господь даровал ему жизнь, он же ее и забрал. Аминь.

Из-за деревьев выступил крепкого сложения незнакомец; в одной руке у него дымился мушкет, а в другой он держал зажженный светильник. Человек тот надвинул капюшон на лицо и под проливным дождем выглядел как разгневанный лесной дух, преследующий браконьеров.