Оливер Пётч - Дочь палача и ведьмак

Раз за разом в голове у Магдалены проносилась мысль: ужасная и мучительная, она, точно отравленная стрела, медленно, но безжалостно впивалась в сознание.

Что, если детей уже нет в живых? Если ведьмак их уже убил?

В горле пересохло, и Магдалена побежала еще быстрее, чтобы разогнать дурные мысли.

Внезапно отец остановился, прижал палец к губам и показал на высокую скалу, что высилась в некотором отдалении над деревьями.

– Вот мы и на месте, – прошептал он. – Эта скала нам и нужна. Я разузнал о ней у Греца. Местные с давних времен называют ее Чертовой горой.

Магдалена растерянно взглянула на отца:

– Чертова гора? Но…

– Porta ad loca inferna! – прошипел палач. – Врата в преисподнюю! Понимаешь? У этой горы дьявол приходит в наш мир. Но меня не название сюда привело. Кое-что другое.

Куизль понизил голос, и Магдалене послышались даже нотки страха.

– Я уже был здесь как-то раз, – проговорил палач.

– Как-то раз?

Магдалена огляделась. Место вдруг показалось ей на удивление знакомым. Деревья, высокая скала, а чуть дальше расставленные в круг каменные глыбы… Она тоже была здесь. Но страх помешал ей осознать это сразу.

Развалины каменного круга…

– Точно! – вырвалось у нее. – Каменный круг, дети играли здесь пару дней назад! И оттуда мы увидели высокую гору!

Палач ее даже не услышал, задумчиво глядя на вершину отвесной скалы.

– Я был здесь с детьми, когда мы приехали в Андекс, – говорил он тихим голосом. – Я срезал дорогу, и потом мы вышли вдруг к этой громадине. Там была пещера, а перед ней сидела старуха и несла всякий бред…

Магдалена почувствовала, как во рту внезапно пересохло.

– Отшельница! – выдавила она. – Я с ней тоже встречалась! Мы приходили к ней с Маттиасом и детьми. Эта женщина сумасшедшая, говорила, что детям грозит опасность, и утверждала, что здесь…

Вспомнив слова старухи, Магдалена потеряла дар речи.

Я стерегу врата в ад…

– Господи, – прошептала она. – Врата в преисподнюю. Про них она говорила. И даже насчет детей предостерегала! Но я не стала принимать ее всерьез…

Палач нерешительно кивнул:

– Она и мне про врата говорила. Я, как и ты, принял ее слова за бредни старой чудачки и думать про них забыл. Только сегодня на холме вспомнил.

Куизль хохотнул, затем порылся в принесенном с собой мешке, вынул охотничий нож, наметанным взглядом поискал в подлеске подходящую ветку и принялся вырезать дубинку.

– Местные, наверное, давно знают про этот вход, – проговорил он, задумчиво соскабливая кору. – Позднее, когда от крепости уже ничего не осталось, об истинном его назначении успели забыть. Запомнились только названия. Чертова гора, врата в преисподнюю. Хотя и они теперь значатся только на выцветших картах… – Куизль брезгливо сплюнул и взвесил в руке готовую дубинку. – Так уж устроены люди. Если не знают чего-то, приписывают это дьяволу.

Он снова взглянул на таинственный пик, внезапно принюхался и тихо спросил:

– Чувствуешь? Костром пахнет. Надо смотреть в оба. Как знать, может, старуха как раз перловку варит и своим криком половину долины на уши поднимет.

Магдалена сделала глубокий вдох, после чего скользнула вслед за отцом через сухой подлесок к скале, проскочила несколько метров открытого пространства и осторожно двинулась вплотную к холодному камню, пока впереди не показался вход в пещеру.

Перед ним никого не оказалось. От затухающего костра поднималась тонкая струйка дыма, и из пещеры не доносилось ни звука.

Магдалена расслабилась и вышла на поляну перед скалой.

– Все чисто, – сказала она облегченно. – Так что давай…

– Бойтесь же! БОЙТЕСЬ!

Слева из-за кустов заверещал пронзительный голос, затем из густого подлеска показалась худая старуха – та самая, которую Магдалена встретила несколько дней назад. Рваная одежда развевалась на ней, точно крылья у мотылька. Старуха грозно протянула руки к небесам.

– Дьявол восстал! – визжала она, словно одержимая. – Он покинул преисподнюю и теперь рыщет со своими слугами в поисках невинных детей, у которых сможет высосать кровь! Покайтесь, Богом молю, покайтесь!

На мгновение Магдалена застыла на месте, а затем устремилась к старухе и встряхнула ее за плечи.

– Ты говоришь о детях, – процедила она. – О моих детях! Скажи, этот безумец утащил детей в пещеру? Говори же ты, наконец!

Слепая старуха уставилась на нее белесыми глазами.

– Зло и добро, твои дети суть и то и другое, – пробормотала она. – Небо и преисподняя, Иегова и Люцифер… Остерегайся, дочь палача!