Питер Аспе - Квадрат тамплиеров

Начало моросить, когда он проник обратно. Он подумал, что это весьма странно так легко покидать и возвращаться в один из самых строгих женских монастырей.

Вместо одного пакета у него было три. В одном лишь джинсы и свитер. Другой содержал выпивку и всякую провизию. Он жадно поглощал виски, на ланч у него был антрекот и жаркое, к кухонному контейнеру он не притрагивался – «пусть думают, что я пощусь».

Скрываясь в своей келье, он поднес флягу с монограммой J amp;B к губам и хорошо глотнул. Конечно, нужно быть осторожным. Необходимо подавить грызущий страх перед аудиторией. Отслужить мессу перед обществом, опытным обществом. Репетируя ритуал бесконечно, он все еще был не уверен в себе, а эта мысль его страшно раздражала.

В десять минут шестого он набрал полный рот виски и, дождавшись послевкусия, закинул парочку «друзей Фишермена» [20]в рот и убрал все в пакет. Поспешив в часовню, он воспользовался боковой дверью. Сестра ризничья с большой заботой одела его.

Он натянул безупречно-белый стихарь и почувствовал слабость в коленях. Никого не было в ризнице, чтобы засвидетельствовать это, но он украдкой поцеловал крест. Он просунул голову, расправив ризу с драпировкой на рукавах и плечах, так, как его учил Лаурент.

Когда все было готово, он посмотрелся в зеркало. Настоящие священники всегда так делали. Вероятно, это единственное зеркало в женском монастыре, предположил Даниел. Мысль, что оно лишь для особого случая, для редких специальных посетителей монастыря мужского пола, вызвала у него улыбку.

Он осмотрел себя, когда пение в смежной часовне затихло. Даниел не был уверен, что это был конец вечерни, так и стоял не шевелясь, глядя на дверь, ведущую из ризницы в часовню. Он уже хотел открыть дверь, как зазвонили колокола. Он решил подождать еще немного. Ему отчаянно захотелось выпить виски и закурить.

Через пять минут дверь осторожно и бесшумно открылась. Сестра привратница провела его в ризницу.

– Добрый вечер, святой отец.

Даниел вежливо кивнул и даже попытался мягко улыбнуться, внимательно рассматривая крошечную невзрачную сестру. Монашеский головной убор скрывал большую часть ее лица.

Он изучал фотографию Бенедикты Дегроф в течение нескольких часов подряд, но непросто будет узнать ее в таком наряде. Не говоря уже о том, что эта фотография была сделана более шестнадцати лет назад.

– Пожалуйста, следуйте за мной, – сказала сестра привратница и тут же умолкла.

Даниел широко раскрыл глаза, глубоко вздохнул и последовал за ней.

В часовне было темно. У сестер не было средств на электрификацию всего монастыря, только незначительной его части. Свет проникал сюда сквозь пять готических окон, был похож на потупленный взгляд солнца, упавший на шероховатый камень.

Место походило на средневековую часовню в какой-нибудь крепости и казалось скорее сооружением пятнадцатого столетия, нежели восемнадцатого. Ребристые своды, темные неровные плиты в полу и маленький алтарь в виде куба довершали впечатление. Сестры выстроились в два ряда вдоль стены. Две монахини держались за веревку, которая была привязана к колоколу, подвешенному под сводчатым потолком.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Даниел заучил тексты наизусть на всякий случай, но он все же должен был показать, что читает по молитвеннику. Лаурент удивил его, когда сказал, что немногие, если вообще такие священники есть, могли обойтись без текста.

Время от времени Даниел пытался обнаружить Бенедикту, осматривая часовню, но тщетно. Все сестры, участвовавшие в богослужении, стояли с опущенной головой и были окутаны темнотой. Ему оставалось ожидать причастия.

Лаурент был прав, как обычно. Это был единственный способ хорошо их разглядеть. К его большому удивлению, празднование прошло без помех. Но он был встревожен приглушенными покаяниями, понимая, что обманывает эти наивные существа. Они получили хлеб, за который готовы отдать свою жизнь, который был просто хлебом, но не телом Бога.

– И ночью Он был предан, Он взял благословенный хлеб святыми руками, разломил и дал его апостолам, говоря: «Возьмите и поешьте, это тело Мое».

Пока Даниел произносил эти слова, он возвращался в ночь, когда он и его мать были преданы. Он был благодарен Лауренту за то, что тот предупредил его о возможности возникновении подобной слабости…

Причастие заняло больше пяти минут, потому что сестры склонились на полу одна за другой, прежде чем получили отпущение. Бенедикта Дегроф была предпоследней. Он ее сразу узнал. Она стояла позади придела с алтарем. Даниел запомнил это место. Лаурент говорил, что некоторые сестры предпочитают постоять вот так после мессы для медитации. Он быстро сменил одеяние. Все сестры все еще присутствовали, когда он встал на колени позади часовни. Потребовалось время, чтобы первая сестра вышла. Бенедикта была третьей. Она не подала виду, что заметила, как священник следует за ней. По забавному стечению обстоятельств его келья оказалась неподалеку.