Лейф Перссон - Тот, кто убивает дракона

Бекстрём перешел от слов к делу в общении с одной из наиболее перспективных своих новых поклонниц, которая приложила фотографию к своему электронному посланию. Судя по снимку, ее стоило навестить, и поскольку она вдобавок жила в городе, он вполне мог свалить в любой момент, если бы она не оправдала его ожидания.

«Пожалуй, не первой свежести», – подумал Бекстрём час спустя, хотя в желании ей в любом случае было не отказать. Его суперсалями, как обычно, основательно потрудилась, а когда он вылезал из такси перед собственным подъездом, солнце уже стояло высоко на по-прежнему безоблачном небосводе. Бекстрёму пришлось подниматься по лестнице, поскольку лифт почему-то застрял наверху, и когда он стоял на своей лестничной площадке и вставлял ключ в замок, этажом выше послышались крадущиеся шаги.

Ранее в тот же день один из их свидетелей связался с инспектором Анникой Карлссон.

– Это Шериф, – сказал он. – Я не знаю, помнишь ли ты меня. Но я тружусь в Мильебудет. Товарищ Акофели по работе.

– Я помню тебя. Чем могу помочь? – спросила Анника Карлссон. «Интересно, они разобрались с велосипедами на улице, как я им сказала?» – подумала она.

– Хочу дополнить мои свидетельские показания, – сообщил Шериф.

– Где ты сейчас находишься? – спросила Анника Карлссон, которая предпочитала разговоры с глазу на глаз.

– Совсем близко к тебе. Я фактически доставил пакет к вам в здание полиции. К помешанному на стрельбе Бекстрёму. От одного из наших чокнутых клиентов, пожелавшего передать ему подарочный сертификат.

– Сейчас спущусь и заберу тебя.

Пять минут спустя Шериф сидел у Анники Карлссон в кабинете.

Накануне его как обухом по голове стукнуло. Кое о чем он забыл рассказать Аннике Карлссон и ее коллеге, когда они разговаривали у него на работе.

– Помнишь, Акофели спрашивал меня относительно права на самозащиту? Как далеко можно зайти и так далее.

– Да, помню, – ответила Анника, которая уже достала материалы того допроса.

– Об одном деле я забыл рассказать. Чистый ляпсус с моей стороны.

– О чем речь? – поинтересовалась Анника.

– Он попросил меня привести пример насильственных действий, дающих право на самозащиту. Мне помнится, я назвал избиение и все более жесткие варианты вплоть до покушения на убийство. Сказал вдобавок что-то о крайней необходимости, то есть когда ты помогаешь кому-то другому, а не себе.

– Я помню, – заверила его Анника Карлссон. – И о чем ты забыл рассказать?

– Мистер Севен, Септимус, значит, задал один конкретный вопрос. Немного странный, при мысли о том, от кого он исходил, я имею в виду.

– И что же он спросил?

– Как быть в случае изнасилования? – сказал Шериф. – Если кто-то попытался изнасиловать тебя, можно ли в данном случае заходить так же далеко, как, например, при покушении на убийство?

– И как ты истолковал его слова? – спросила Анника.

– Буквально, – сказал Шериф. – Спросил, уж не пытался ли кто-то из наших странных клиентов залезть на него сзади.

– И что он тебе ответил?

– Пожал плечами, – сообщил Шериф. – Не хотел разговаривать об этом.

«Отрицание, – припомнила Анника Карлссон. Об этом ей говорили на курсах о сексуальном домогательстве, которые она посещала осенью. – Жертва часто отрицает». Но поскольку Бекстрём уже ушел домой, ей не с кем было поговорить.

«Можно обсудить все, когда я загляну к нему завтра утром», – подумала она.

Крадущиеся шаги на лестнице Бекстрёма. «Малыш „зигге“ заперт у лентяев в техническом отделе, и единственное, что остается, – снова пойти на хитрость», – подумал Бекстрём. Он шагнул вперед, поднял левую руку и сунул правую под пиджак.

– Стой спокойно, иначе я прострелю тебе башку, – прорычал Бекстрём.

– Успокойся, черт побери, – сказал разносчик газет и на всякий случай помахал собственным экземпляром комиссара «Свенска дагбладет».

«Разносчик газет», – с облегчением подумал Бекстрём и взял протянутый ему номер.

– Почему ты не ездишь на лифте? – спросил он. – Вместо того чтобы красться по лестницам и пугать людей.

– Я думаю, комиссар не робкого десятка, – ухмыльнулся разносчик газет. – Отличная работа, кстати. Я видел тебя по телевизору вечером.

– Лифт, – напомнил Бекстрём.

– Конечно, – сказал разносчик газет. – Я поступаю точно так же, как все другие, кто разносит прессу. Еду на лифте до верхнего этажа, потом бегу по лестницам вниз.

– Почему ты не спускаешься на лифте? – поинтересовался Бекстрём.