Джеймс Кэрол - Смотри на меня

– Решка. Сэм был должен кому-то деньги? У него была игровая зависимость?

Я внимательно наблюдал за Барбарой. Ни один из двух вопросов не произвел никакой реакции. И дело было не в воспитанной искусственной отстраненности, а в том, что вопросы не попали в точку.

Но реакция была, когда выпал орел. Она была не заметной ни для кого. Что-то сверкнуло у нее в глазах, губы сжались на долю миллиметра. Деньги были замешаны, да, но они были не главной причиной убийства Сэма.

– Хорошо. Тогда поговорим о мести.

Барбара среагировала точно так же, как и в предыдущем случае. Мимолетные мимические движения, практически не заметные для глаза: что-то сверкнуло во взгляде, и чуть дрогнули губы.

– Может, Сэм кинул кого-то на деньги. Раз кто-то решился сжечь его заживо, сумма была заоблачная. Как вам эта версия? Я попал?

Я не сводил с нее глаз, но на это предположение Барбара не среагировала – ничто в лице не дрогнуло.

– Идем дальше. Может, у него были связи с русской мафией? Наркотрафик, торговля людьми, торговля оружием?

– Это просто смешно.

– Не настолько, как может показаться. Когда дело доходит до справедливого возмездия, русские проявляют чудеса креативности. Очень даже похоже на них – облить кого-нибудь бензином и поджечь.

– Сэм не имел никаких связей ни с русской мафией, ни с итальянской, ни с какой-то иной организованной преступностью.

– Возможно. Но вы живете в огромном доме, гараж у вас заставлен люксовыми машинами. Откуда-то эти деньги должны были прийти. Я, конечно, понимаю, что Сэм был выдающимся адвокатом, но я не могу себе представить, как в таком маленьком городе можно заработать такие деньги.

– Это деньги семьи, мистер Уинтер. Его отец играл на фондовом рынке и сделал очень неплохие инвестиции.

– И сколько осталось от тех денег?

– Достаточно.

– Хорошо. Если он не был связан с мафией, остаются только его романы на стороне. Я верю, что вы непричастны к его смерти, но, может, это кто-то из вереницы женщин, с которыми он спал все эти годы? Может, кто-то из любовниц не так легко перенес расставание, как он думал?

– И что? Она наняла убийцу, который его похитил и убил? Я уже это все обсуждала с капитаном Шепердом и могу только повторить то, что я ему уже говорила. Я не верю в это.

– Вы меня не убедили. Обманутая жена заступается за любовниц мужа. Не верю.

– У Сэма был определенный тип, – вздохнула она. – Он выбирал молодых, наивных и достаточно глупых. Они не могли всерьез претендовать на его деньги.

– А вы все это знаете, потому что нанимали кого-то проверить их подноготную?

– Да, нанимала. Мне нужно было знать, что Сэм меня не оставит. Это вам понятно?

– Вам нужно было защищать вложения, – понимающе кивнул я.

– Я бы сформулировала иначе.

– И что вы узнали?

– Ничего, что могло бы лишить меня сна. У кого-то из девушек были проблемы с деньгами, но ничего серьезного, и ничего, что дало бы им повод шантажировать Сэма или организовать его убийство. Несколько девушек проходили психотерапию.

– Это важный звоночек.

Барбара покачала головой.

– Им казалось, что им грустно и они несчастны. Они заплатили человеку, который сказал им, что это не так. У них не было никаких серьезных проблем с психикой.

– Вы в этом так уверены?

– Я нанимала лучшего частного детектива. У него были очень серьезные рекомендации.

– Незаконный доступ к медицинским и финансовым данным – преступление. Вы ведь это понимаете, да?

Барбара практически засмеялась.

– Мистер Уинтер, вы видели моего адвоката. Если вы пытаетесь мне угрожать, то это очень слабый ход.

Я снова подошел к пианино и пробежался по клавишам, переходя от одной мелодии к другой, словно переключал радиостанции. Оборвал игру я так же неожиданно, как начал, поблагодарил Барбару за уделенное внимание и направился к двери, оставив за собой абсолютную тишину. Через пару секунд я услышал за спиной торопливые шаги Ханны.

На обратном пути мы говорили о Барбаре Гэллоуэй, но не углублялись в суть. Если убийца следил за нашими передвижениями, он знал, что мы были дома у Гэллоуэев и проведенного там времени достаточно для разговора. Было бы подозрительно, если бы мы не говорили о ней. Поэтому нам пришлось играть роли, как актерам в театре.

Но я видел, что Ханна была не здесь. Ее снедало чувство вины. Объективно она была ни в чем не виновата, но в своих размышлениях она разворачивала все так, что вся ответственность лежала на ней. Она то и дело возвращалась к событиям последних часов и искала, что же она могла сделать по-другому. В таких случаях это была стандартная реакция, граничащая с суеверием. Мы верим, что являемся центром нашей маленькой вселенной, можем контролировать и предсказывать все, что случается в жизни. Но это не так. Иногда происходит то, что не подвластно нашему контролю, и мы не можем сделать совершенно ничего.