Джеймс Кэрол - Смотри на меня

Каждый раз, когда я слышу это произведение, я вспоминаю мать и то, чему она научила меня в тот день. И я благодарю ее за этот урок. «Турецкое рондо» звучит очень часто – и в лифтах, и в рекламе, и в торговых центрах. Она встроена в тысячи детских игрушек. Почти везде оно исполнено бессердечно, но это неважно. Когда я слышу его, где бы я ни был, я переношусь в тот далекий день и слышу игру своей матери.

Закрыв глаза, я попытался отключить голову и играть от сердца. Я вернулся в ту маленькую комнату, где рядом со мной сидела мать, в тот день, когда у нас было в запасе еще пять лет до конца нашего семейного мира. Я снова вернулся в то время, когда нам было хорошо, и это был один из лучших дней в моей жизни.

И сейчас я играл для своей матери и для шестилетнего ребенка, который еще ничего не знал. Но более всего я играл для Тэйлора. Иногда горе и боль можно победить, только притворившись, что их нет. Иногда единственный способ не погрузиться во мрак – быстро бежать к тоненькому лучу света, не волнуясь о последствиях, о будущем, о «что, если» и «что было бы».

Иногда нужно заставить себя играть от сердца, даже если это последнее, что тебе хочется делать.

Я доиграл до конца и какое-то время просто сидел, положив руки на клавиши. Затем я повернулся и посмотрел прямо в глаза Барбаре.

– У Сэма был секрет. Что-то, из-за чего его могли убить. Что это было?

– Я не знаю, о чем речь, – без малейших колебаний ответила она.

Я задал вопрос, и Барбара Гэллоуэй тут же на него ответила. Казалось, она ожидала его, и у нее был наготове правильный ответ. Она говорила вежливо и уважительно. Это был ответ воспитанного человека, ответ, который диктовали ей воспитание и передаваемые из поколения в поколение нормы. Ее бабушка наверняка была «южной красавицей» в те времена, когда это понятие что-то значило. Ее мать воспитывалась в этом же духе, и в свое время он дошел и до Барбары.

– Вы врете, – сказал я.

– А я хочу, чтобы вы покинули дом.

Она говорила вежливо, но слова были как ледышки.

– Вы помните офицера Тэйлора?

– Конечно, помню.

– В эту секунду он в операционной в Шривпорте, и неизвестно, выживет ли.

– Какое это отношение имеет ко мне?

– На него напал тот же человек, который убил вашего мужа, – я дал знак Ханне подойти ближе. – Это Ханна Хэйден, невеста офицера Тэйлора. У них были большие совместные планы, которые теперь не факт, что сбудутся.

– Вы не можете ставить мне это в вину.

– Вы не обо мне думайте, а о тихом голосе в вашей голове, который вы называете совестью. Этот голос просыпается, когда вы пробираетесь к холодильнику и едите что-то вредное. Как думаете, что он скажет вам теперь? Да у него просто праздник начнется. Он вас не оставит до самой смерти. Он будет вас будить по ночам, чтобы мучить и истязать. И в эти моменты, думаете, ваши отрицания хоть что-то изменят?

– Миссис Гэллоуэй, – вмешалась Ханна. – Если вы знаете что-то, что может нам помочь, я вас умоляю, скажите.

Барбара отвела глаза от меня и посмотрела на Ханну.

– Как долго вы вместе?

– Четыре года.

– А когда поженитесь?

– Когда придет день.

– А дети? Вы хотите детей?

Ханна кивнула.

– Не прямо сейчас, но да, через пару лет мы хотели бы иметь детей.

– Насколько серьезны травмы у вашего жениха?

– Очень серьезны. – Ханна еле сдерживалась, чтобы не зарыдать. Она вытерла рот, провела рукой по волосам. – Он может умереть.

Барбара помолчала и затем сказала:

– Мне жаль, правда. Но никакого черного секрета нет.

– Это ложь, – снова сказал я. – Если бы это была правда, вы вели бы себя по-другому. Вы бы сейчас звонили в полицию и обвиняли нас в нарушении границ частной собственности. Да вы бы могли взять пистолет и пользоваться вашим правом из Второй поправки. Но вы ничего такого не делаете. Вы просто стоите, разбрасываясь пустыми угрозами в ответ на обвинения во лжи.

Барбара смотрела на меня, слегка сощурившись. Это был максимум, который ей позволяло воспитание.

– Кстати, то, как вы намекнули во время нашей первой встречи, что у Сэма есть любовница, было очень мило. Очень умно. Это позволило вам отвлечь нас от по-настоящему важной информации.

– Никакого секрета не существует, мистер Уинтер. Сколько раз мне это повторять?

– Сэма убили либо из мести, либо из-за денег. Из-за чего?

Я достал монету, подкинул в воздухе, прижал к тыльной стороне ладони.

– Орел – месть. Решка – деньги.

Барбара перевела взгляд на мою руку. Затем наши взгляды снова встретились. Я поднял руку, посмотрел на нее и с сияющим видом показал ей.