Джон Робертс - SPQR IV. Храм муз

– И как ты намерен их добыть?

– Полагаю, придется немного попутешествовать.

Я попрощался с Асклепиадом и отправился в Библиотеку. Ее огромное помещение прямо-таки тонуло в пыли, а воздух был пропитан запахом папируса, к тому же здесь стоял постоянный гул от голосов читающих вслух ученых мужей. Несмотря на размеры и массивность самого здания, в помещении не было темно – свет в изобилии поступал через огромные верхние окна и бесчисленные световые люки в крыше, изготовленные из чистейшего стекла. Все помещение было отделано белым мрамором, что делало его еще светлее. Здесь стояло множество статуй различных богов-покровителей: Аполлона, Афины, египетского Тота с головой ибиса и прочих, а также бюсты великих философов. Стены до самых окон верхнего яруса были уставлены ромбовидными ячейками, в которых лежали свитки, напоминая винные кувшины. Каждая ячейка имела табличку с описанием ее содержимого.

Получив указания служителей, я направился в отдел пергамских свитков, где нашел Эвмена из Элевсина, наблюдавшего за работой писцов, снимавших копии с его драгоценных папирусов.

– Чем могу тебе служить, сенатор? – вежливо осведомился он.

– Надеюсь, ты мне поможешь. Ты говорил, что манускрипт, исчезнувший из кабинета покойного Ификрата, принадлежал Битону и назывался «Боевые машины».

– Да, именно так.

– Могу я взглянуть на его копию?

Ученый мрачно кивнул.

– Да. У нас имеются копии, мы снимаем их со всех книг, хранящихся в Библиотеке. Это помогает нам беречь бесценные оригиналы от чрезмерного использования.

– И тем не менее, Ификрат настоял именно на оригинале?

– Он был крайне настойчив. Заявил, что не желает иметь дело с неизбежными ошибками переписчиков.

– Понимаю. Так могу я взглянуть на копию?

– Конечно, сенатор.

Я последовал за ним в угол, где на полках и ячейках хранились сотни свитков, и с их ручек свешивались ярлычки с надписями. Он окинул свое богатство опытным взглядом и извлек из ячейки нужный свиток. Он был намного меньше, чем массивный оригинал, который я видел в кабинете Ификрата.

– Вся работа на одном свитке?

– Да, это не слишком большой труд. Если желаешь его внимательно изучить, то, пожалуйста, разворачивай свиток поаккуратнее. В него, по-видимому, не заглядывали с момента, когда копия была изготовлена, а это было почти сто лет назад.

– А как получилось, что оригинал оказался в Мусейоне? Работа ведь была посвящена Атталу I, царю Пергама, верно? И, стало быть, должна находиться в пергамской коллекции, не так ли?

Правители Пергама создали собственную библиотеку в подражание александрийской, и в те годы она все же уступала египетской.

– Один из ранних Птолемеев… э-э-э… попросил работу Битона на время, чтобы с нее могли снять копию. И по… недосмотру в Пергам вернули копию, правда, отлично сделанную, но не сам оригинал.

– И часто у вас случаются такие недосмотры? – поинтересовался я.

– Ну, у нас имеется несколько тысяч оригинальных манускриптов из пергамской библиотеки.

Кто бы сомневался. Кого из македонцев ни возьми – хоть царя, хоть простого воина-пехотинца, – все они ворье.

– Есть несколько свободных столов, сенатор, если ты хочешь просмотреть манускрипт прямо сейчас.

– Вообще-то, я бы предпочел забрать его с собой в посольство и почитать неспешно, если это не нарушает ваши правила.

– Мы неохотно выдаем манускрипты на руки, сенатор. А теперь, когда оригинал пропал, это единственный оставшийся у нас экземпляр.

– Если мое расследование закончится успешно, – сказал я, – думаю, весьма вероятно я смогу вернуть вам и оригинал. – И покрепче прижал свиток к себе.

– Ну, хорошо, раз так, да еще и в свете того, что наш правитель желает всемерно угождать Риму любым возможным способом, думаю, мы можем сделать для тебя исключение.

– Я крайне признателен. Благодарю тебя и от имени Сената, и от всего народа Рима, – уверил я ученого.

Вернувшись в посольство, я сразу навестил Кретика. Он был занят – читал сообщения, пришедшие из Рима и с других концов империи.

– Если ты не возражаешь, мой господин, я просил бы предоставить мне отпуск на несколько дней. Хочу поехать поохотиться.

Мой родственник глянул на меня с подозрением.

– С каких это пор ты стал заниматься чем-то, что требует больших усилий, нежели любование гонками колесниц? Что это ты задумал?

– Мне просто нужно немного размяться. В последнее время я веду слишком беззаботную жизнь.