Джулия Стюарт - Тайна голубиного пирога

Служанка покачала головой:

– Я ничего об этом не знаю, сэр.

– Неужели? Есть ли мышьяк в доме?

– Нет, инспектор, – вмешалась Минк. – Если не считать мышьякового средства доктора Маккензи для ухода за кожей лица. Оно рекламируется повсюду.

Гаппи внимательно посмотрел на нее:

– Я знаю. Моя жена им пользуется. Полагаю, вы не будете возражать, если мы с констеблем обыщем дом?

– Приступайте, инспектор, – сказала Минк. – Дайте мне знать, если обнаружите сборник рассказов о Шерлоке Холмсе. Книга словно сквозь землю провалилась. А я так и не дочитала историю, где полицейский никак не может найти разгадку.

Инспектор пошел за своим констеблем, громко хлопнув дверью. Минк и Пуки наконец остались одни. Они повернулись друг к другу, их глаза встретились.

Доктор Хендерсон схватил шляпу и, засунув в карман пальто короткий деревянный стетоскоп, выскочил за дверь, заверив свою экономку, что скоро вернется.

– Не вздумайте кормить моих пациентов, миссис Неттлшип, – предупредил он ее, уже натянув пальто и закрывая дверь.

Вслед за ним семенила краснолицая служанка. Она недавно прибежала из дворца, чтобы сообщить о болезни своей хозяйки, вдовствующей герцогини, которую доктор никогда раньше не лечил. Не зная толком, что его ожидает (уж слишком бессвязно говорила служанка), Хендерсон захватил с собой саквояж, содержавший термометр, женский катетер, маленький пинцет, шприц для подкожных впрыскиваний, депрессор языка, ляпис, зонд и коробку с иглами. В карман пальто он положил на всякий случай бутылочку стрихнина, чтобы поддержать работу сердца аристократки. Из опасения опоздать к пациентке он побежал по аллее Барж. Двое бездельников, гуляющих по берегу Темзы, обернулись и посмотрели им вслед.

Доктор и служанка вскоре оказались у выходящих на реку дверей Банкетного дома, построенного в дворцовых садах Вильгельмом III для послеобеденного уединения. Этот дом теперь тоже был превращен в жилье, даруемое милостью королевы. Обливающийся потом слуга провел доктора Хендерсона в гостиную, где тот сел перевести дыхание и принялся разглядывать шелковые гобелены на стенах по обе стороны камина. Они, по замыслу хозяйки дома, были призваны скрыть голых женщин на фресках работы Веррио.

Служанка вскоре вернулась и провела доктора в хозяйскую спальню, где шторы были опущены, закрывая вид на реку. Когда его глаза привыкли к темноте, он смог различить сидящую на кровати пациентку в белом ночном чепце и нетронутую тарелку с жидкой овсяной кашей на полу рядом с ней. В углу лежал спаниель, положив голову на лапы. Не успел доктор потребовать, чтобы животное удалили из комнаты больной, как вдовствующая герцогиня принялась монотонным голосом перечислять симптомы своей болезни, словно читала список покупок у торговца рыбой. Когда она закончила, Хендерсон, соблюдая пять главных врачебных заповедей, пощупал пульс, осмотрел язык, спросил ее об аппетите, сне и работе кишечника, но не обнаружил ни причины симптомов болезни, ни даже какого-либо их следа. Женщина между тем продолжала распространяться о своих недомоганиях до тех пор, пока он не прибег к депрессору языка, чтобы иметь возможность хоть немного подумать. Хендерсон ходил по комнате, стараясь избежать малейшего скрипа и разглядывая пол в надежде, что ответ придет сам собой. И тогда он заметил кость, отвергнутую собакой, ее водянистые глаза, вспученный живот и хвост, которым она даже была не в силах вилять.

Мгновенно поняв истинную причину своего вызова, он в раздражении схватил пальто и стал его надевать. Аристократка наблюдала за ним, открыв рот от удивления. Повернувшись к ней, он сказал:

– Ваша светлость, вы совершенно здоровы. А вот собака страдает от глистов. Надеюсь, в будущем вы станете обращаться к ветеринару, хотя он берет за визит больше денег, чем я, и живет дальше. Должен поставить вас в известность, что я беру за четвероногих пациентов вдвое больше, чем за двуногих, и требую деньги немедленно. Я подожду в гостиной.

Хендерсон шел назад по аллее Барж, воодушевленный победой и словно согретый ее теплом. Причиной тому были не только деньги за визит, аккуратно уложенные во внутренний карман жилета. Пока он ждал оплаты, ему удалось оттянуть один из гобеленов и полюбоваться дамой с обнаженной грудью. Чувство собственного достоинства теперь восстановлено, но что-то было не в порядке с его шляпой. Он снял ее, посмотрел на бирку, убедился, что взял чужой головной убор, и вернул шляпу на прежнее место. Сомнений не оставалось: она была не его размера. Доктор пытался припомнить все свои многочисленные визиты, когда оставлял цилиндр рядом с другими в прихожей. Хендерсон терялся в догадках, кто мог взять его шляпу по ошибке или специально положить вместо нее свою, более потрепанную. Проходя через Трофейные ворота, доктор увидел Пайка и Гиббса, которые при виде его ухмыльнулись и ткнули друг друга локтем под ребра. Тогда он подумал обо всех других людях, которых встретил в тот день, и со стыдом понял, что утром слишком поспешно пробежал мимо принцессы.