Оливер Пётч - Крепость королей. Проклятие

Гесслер улыбнулся и осторожно вернул документ в нишу. Пока странные незнакомцы пребывали в неведении, он предпринял собственные поиски. Расспросил нужных людей, полистал нужные книги… Глупцы эти двое, если решили, что он станет им потакать! Теперь Гесслер уже не сомневался, кого они разыскивали. Хоть и понятия не имел зачем.

Потайная дверь со щелчком захлопнулась. Наместник вернулся к столу и, напевая себе под нос, принялся за работу. Как же легко давалась работа – с мыслью, что скоро у него будет достаточно денег, чтобы выбраться наконец из этой дыры!..

Через некоторое время в дверь постучали. Гесслер сердито поднял голову и отложил перо.

– Да?

Дверь приоткрылась, и в кабинет вошел аптекарь Шперлин. Он уже долгие годы был для Гесслера верным доносчиком. Всего пару месяцев назад доложил наместнику о встрече с Пастухом-Йокелем в «Зеленом древе» и с завидным усердием докладывал о разговорах в городском совете. Вот и теперь аптекарь оказался полезен.

Низенький мужчина нервно смял в руках выцветший берет и низко поклонился.

– Ваша милость, – начал он нерешительно. – Вы оказались правы. Этот Матис действительно явился в Анвайлер. Сейчас он в «Зеленом древе».

– Так-так, в «Зеленом древе»… – Гесслер подул песком над пергаментами и посмотрел, как кристаллическая пыль рассыпалась по полу. – Похоже, ему действительно полюбился этот трактир… Спасибо, Шперлин, ты свободен.

Гесслер бросил доносчику монету. Тот, несмотря на кажущуюся немощность, ловко ее поймал. Потом снова поклонился и покинул ратушу, пока кто-нибудь его не заметил.

Гесслер быстро разложил документы, накинул плащ, водрузил на голову бархатный берет и с улыбкой двинулся вниз по широкой лестнице. Распорядившись открыть ландскнехтам ворота, наместник надеялся, что и этот дерзкий оружейник явится на праздник. Похоже, он действительно оказался настолько туп, чтобы здесь объявиться. Парень решил, что ему ничто не угрожает, но Гесслер покажет ему, кто в Анвайлере хозяин.

На первом этаже наместник завернул в сторожку по левую руку, где изо дня в день дежурили три стражника.

– Идем за мной, нам…

Гесслер застыл на месте, улыбка мгновенно исчезла. В сторожке никого не оказалось. На столе лишь несколько игральных кубиков да две пустые кружки.

Наместник выругался и врезал сапогом по ножке стола, так что кости со стуком попадали на пол. Эти лодыри осмелились покинуть пост и присоединиться к празднеству! Что ж, он задаст им взбучку. Наверное, они отправились в караулку у нижних ворот и теперь надирались там с товарищами. Гесслер решил заглянуть туда и в компании провинившихся стражников двинуться в «Зеленое древо», чтобы схватить наконец юного мятежника. Если ландскнехты графа и вправду встанут у него на пути, несколько крепких слов их урезонят. Все-таки он был ставленником самого герцога, а значит, и господин граф не мог его ослушаться.

Гесслер оставил ратушу и спешно пересек безлюдную площадь, минуя забрызганные нечистотами позорные столбы. Со стороны мельничного ручья доносился шум – туда и направлялся наместник. Сторожка находилась в конце торговой улицы, неподалеку от городских ворот. Гесслер быстрым шагом добрался до канала, в котором со скрипом вращались мельничные колеса. В воде, справа и слева от небольшого мостика, плавали закрепленные на колышках и покрытые зеленоватой плесенью лоскуты кожи, оставленные размягчаться на ночь. Даже в этот поздний час в кожевенном квартале стоял запах разложения. Наместник с отвращением сплюнул в мутную воду. Как же он ненавидел этот город! Давно пора выбираться отсюда.

Двери одной из мастерских были распахнуты настежь, и Гесслер разглядел каменные бадьи, полные дубильного раствора. Кожа вымачивалась в едкой бурой жидкости до трех лет, пока не становилась мягкой и податливой. Вонь от кислоты и гниющей кожи была до того невыносимой, что наместник закрыл лицо рукавом.

Он уже собрался дальше, но тут заметил недалеко от моста ряд деревянных стоек, на которых сушились лоскуты кож. Издали они походили на драные пугала и, казалось, махали руками. Вокруг гудели жирные мухи, лоскутья колыхались на ветру. Гесслер застыл на полушаге.

Какой еще ветер?

Внезапно один из лоскутов словно вздулся и с хлопком сдвинулся в сторону, точно занавес. За ним показался черный силуэт.

– Простите, что так поздно, мастер Гесслер, – сказал Каспар. – Но спешу вас успокоить. Это последняя наша встреча.