Артур Конан Дойль - Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона

– Мне кажется, я всегда отдавал вам должное в этом отношении, – заметил я несколько холодно, так как меня отталкивал не раз уже замечаемый мною эгоизм, игравший большую роль в странном характере моего друга.

– Нет, это не эгоизм и не самомнение, – ответил он, как это часто случалось с ним, скорее на мою мысль, чем на слова. – Если я требую полной справедливости к моему искусству, то только потому, что считаю его безличным: оно вне меня. Преступление – явление обыкновенное. Логика – редкое. Поэтому-то вам следует обращать более внимание на логику, чем на преступление. Вы низвели лекции на степень простых рассказов.

Было холодное весеннее утро. Мы сидели на квартире в улице Бэкер после завтрака у огня, который весело трещал в камине. Густой туман навис над темными домами и в желтых тяжелых клубах его окна противоположных домов казались черными, бесформенными пятнами… Газовый рожок бросал свет на белую скатерть стола, на серебро и посуду, стоявшую на нем. Шерлок Холмс все утро молча просматривал столбцы газетных объявлений. Не найдя в них ничего интересного, он пришел в дурное настроение и принялся отчитывать меня за мои литературные промахи.

– А между тем, – проговорил он после долгого молчания, во время которого он курил свою длинную трубку и смотрел в огонь, – вас, в сущности, нельзя обвинить в стремлении к сенсационным темам, так как в большинстве случаев дела, которыми вы интересовались, не заключают в себе состава преступления. Дело короля Богемии, странный случай с мисс Мэри Соутерлэнд, тайна человека с изуродованной губой и происшествие с аристократом-холостяком, – все это не имело противозаконного характера. Но зато, быть может, избегая всего сенсационного, вы обращали свое внимание на слишком обыденные случаи.

– Может быть, это и правда, – ответил я, – но зато мои заметки интересны и носят печать новизны.

– О, мой милый, какое дело публике, широкой публике, не умеющей отличить ткача по зубам, а композитора по большему пальцу на левой руке, какое ей дело до тонкостей анализа и дедукции. Впрочем, я и не виню вас, что вы интересуетесь тривиальными делами: время интересных процессов прошло. Люди – или, по крайней мере, преступники – потеряли всякую оригинальность, всякую энергию. Что касается до меня лично, то моя профессия вырождается в искусство отыскивание потерянных карандашей и советов пансионеркам. Кажется, в этом отношении, я дошел до последнего предела. Прочтите-ка письмо, которое я получил сегодня утром!

Он бросил мне смятое письмо. Оно было помечено предыдущим днем и отправлено с площади Монтэгю.

«Дорогой м-р Холмс! Мне необходимо посоветоваться с вами, принимать ли мне предлагаемое место гувернантки, или нет. Если позволите, я приду завтра в половине одиннадцатого.

С почтением

– Вы знаете эту барышню? – спросил я.

– Нет.

– Теперь как раз половина одиннадцатого.

– Да. А вот и звонят. Наверно, это она.

– Может быть, происшествие будет интересное. Помните, история с голубым карбункулом казалась сущим пустяком, а потом дело-то вышло серьезное. А что если и теперь будет так!

– Будем надеяться! Наши сомнение скоро рассеятся. Если не ошибаюсь, это она.

Дверь в комнату отворилась. Вошла молодая девушка. Она была просто, но опрятно одета. Умное, подвижное лицо, все усеянное веснушками, и уверенные манеры обличали в ней женщину, которой приходилось самой пробивать путь к жизни.

– Извините, что обеспокоила вас, – сказала она Холмсу. – Со мной произошел странный случай и так как у меня нет ни родных, ни друзей, то я решилась обратиться к вам, надеясь, что вы будете так добры – посоветуете мне, как поступить.

– Пожалуйста, садитесь, мисс Гентер. Рад служить вам.

Я заметил, что новая клиентка произвела на Холмса благоприятное впечатление. Он оглядел ее своим испытующим взглядом, потом опустил глаза, сложил пальцы и приготовился слушать ее рассказ.

– Пять лет я пробыла гувернанткой в семье, полковника Спенса Мунро, – начала свой рассказ мисс Гентер. – Два месяца тому назад полковник получил назначение в Галифакс, в Новой Шотландии, и увез детей в Америку. Я осталась без места. Я стала помещать объявление в газетах, ходила по объявлениям – все безуспешно. Наконец, небольшой запас накопленных мною денег стал приходить к концу, и я положительно не знала, что делать.

В Вест-Энде есть известная контора для приискания мест гувернанткам. Я заходила туда каждую неделю осведомляться, не найдется ли подходящего места. Основателем этого бюро был м-р Вэствэй, но ведет дело мисс Стонер. Она сидит у себя в конторе, а желающих получить место впускают поочередно.