Арнольд Негго - Голубой «Лангуст»

— Резкая боль в правой руке!

— Да!

— Ты упал с пирса в воду и ударился головой.

— Нет… — снова в отчаянии прошептал Ильмар, и на его глаза навернулись слёзы.

— Всё будет отлично, мальчик, — пряча тревогу, сказал профессор. — Дай-ка я посмотрю голову. Ага! Очень хорошо… Тут тоже прекрасно. А это? Ну да… Болит?

Нащупав на темени мальчика едва ощутимую мягкую шишечку, профессор изменился в лице.

«Вот в чём история! — подумал он. — Странно, что я не заметил её раньше…»

— Болит? — переспросил он и сильнее надавил на темя.

— Чуть-чуть, — сказал Пльмар. — Чуть-чуть жечь начинает. Теперь всегда так, если я долго думаю. Я помню дверь. Она страшная и всё время в темноте. Я знаю: если она откроется, я всё вспомню. Опять жжёт…

— Это пройдёт, — ласково успокоил профессор. — Не волнуйся, дружок. Ты утомился. Скоро я приеду за тобой. Ты ведь не будешь возражать, если я свожу тебя к себе в гости.

Ильмар горько вздохнул.

— Я сам уеду из лагеря! — вырвалось у него.

— Глупости! — Профессор нахмурился. — Откуда эти мысли? Впрочем, догадываюсь…

Ильмар улыбнулся и ответил на доброе крепкое рукопожатие.

Марат ждал профессора в кабинете врача. Войдя, профессор попросил стакан воды и удовлетворённо сказал:

— Мальчишка чудесный.

Марат сбегал в скверик и принёс холодную из-под крана воду.

— Ретроградная амнезия, — сказал Профессор. — На темени прощупывается небольшая шишечка…

— Это опасно? — спросил Марат.

— Да, возможно повреждение черепа. Необходим снимок. — Профессор поставил недопитый стакан. — Опасения насчёт ночной драмы не лишены основания. Признаться, я поражён. Сам мальчик вряд ли мог получить такой ушиб в теменной области, если б даже и упал. Мне приходилось видеть следы подобных травм после удара кулаком особым приёмом… Это не ушиб, а удар, нанесённый человеком.

Марат побелел.

— И если б я не был уверен, что мальчишка упал с пирса, — продолжал профессор, — я бы сказал, что всё это похоже на преступление. Следствие травмы очевидное — потеря памяти. Его воспоминания обрываются теплоходом. Если он прибыл из Новороссийска ночью и попал в лагере в катавасию, то несколькими часами раньше он, разумеется, был на теплоходе. Кое-что он уже вспомнил… Штормовые волны и красный свет.

— Красный свет у сигнального маяка, — заметил Марат. — Вы его видели на пирсе.

— Да-да. Опять этот пирс, и никуда от него не денешься.

— Позвольте! — воскликнул Марат. — Но маяк был" потушен примерно за полчаса до того, как приехал Жора и привёз мальчика!

— Как? Вы уверены в этом?

— Я сам выключал его.

— Но красный свет не только у вашего маяка, — сердито бросил профессор. — Морщась от света, он выглянул в окно. — Машина уже здесь. Прекрасно. Мой телефон у вас. В пятницу загляну. К тому времени наверняка что-нибудь прояснится. Принимайте меры, но мальчугана оставьте в покое. Это не совет, а требование врача.

Они вышли из кабинета.

— Да, что вы скажете относительно чужой путёвки, которая у мальчика?

— По-моему, какое-то недоразумение.

Ильмар услышал стук в окно. Он встал и раздвинул шторы. Это пришёл Андре. Он передал свёрток с одеждой:

— Моя парадная форма, ничего другого не достал. Тирольки, шведка, панамка, галстук — без галстука тут нельзя, сразу ЧП, а это тапочки Таратуты, у него твой рост и, наверное, твоя нога.

— Врач не пустит, — сказал Ильмар.

— Врача нет. Одна Наташа. Она возится с малышами. Ничего, вылезешь в окно…

Ильмар оделся и выпрыгнул. Андре заботливо поправил на нём галстук.

— Все на Весёлой поляне обсуждают сенсацию. Ты сейчас ахнешь от удивления. Идём!

Новость, которую он принёс, как всегда, меньше всего походила на правду.

Во время морской прогулки на яхте француз увидел под водой голубого великана. Человек неподвижно висел в воде. Андре успел различить выпуклые, как у рыбы, глаза, изогнутый клювом нос и большую с длинными голубыми пальцами руку. Ни акваланга, ни подводной маски на нём не было видно. Великан не сразу заметил бесшумно скользившую яхту, а когда заметил повёл себя странно. Не сделав ни одного движения, он плавно опустился в глубину, сразу попал в какой-то белый туман и в следующий миг (Андре не поверил самому себе), как голубая молния, прочеркнул под водой и пропал.

— Очень быстро! Как на рыбе верхом сидел.

— Может быть, на дельфине? — насмешливо поинтересовался Ильмар.

Француз вспыхнул: