Хелен Купер - Где-то там гиппопотам

Сейчас все хорошо, думал Бен, уплетая кусок шоколадного торта, украшенный вишенками. Он так объелся, что пришлось перейти к медовой коврижке. А гиппопотам на своем постаменте продолжал улыбаться неизменной улыбкой. О чем он думает? Непонятно. Как тут догадаешься, ведь его стеклянные глаза по-прежнему широко открыты.

А гиппопотам просто крепко спал – он так долго охранял музей, что теперь, когда все наладилось, имел полное право отдохнуть.

Одиннадцать лет назад я увидала карликового гиппопотама в конце длинного коридора в Музее Пибоди в Бостоне. Я остановилась, чтобы сделать набросок, – мне всегда нравилось рисовать в музеях, да и гиппопотам просто просился на бумагу. Я рисовала, и мне все казалось – меня ждет что-то особенное. Что-то случится, кто-то появится, настоящее, прошлое и будущее каким-то образом сольются. Наверно, гиппопотам ждал меня все это время – и в настоящем, и в прошлом, и в будущем. Может, он просто ждал, чтобы я написала эту книгу.

Я люблю музеи. Мне кажется, что в каждом музее есть экспонат, более живой, чем все остальные (например, гиппопотам). Иногда у него немножко потрепанный вид или вытертый до блеска бок – наверняка его слишком часто брали в руки, трогали, гладили. Может, его кто-то невероятно любил или очень долго искал и оттого особенно полюбил. А может, мастер его сделал, да так залюбовался, что вовсе не хотел выпускать из рук. Хочется думать, что в такой экспонат вселились мысли и прикосновения людей, которым он был дорог.

Зачем люди вообще коллекционируют разные разности? Многие из нас страшно увлекаются собирательством. Выискивать, обладать, раскладывать по полочкам – помогает ли это держать в узде нашу полную хаоса жизнь? Или мы собираем всякие штуковины для того, чтобы не думать о быстротечном времени? Я тоже собиратель. Я хожу в музеи и мысленно собираю коллекцию будущих героев моей книжки. Я долго перетасовывала свою коллекцию – пока не придумался Музей Гарнер-Ги.

А еще я собрала коллекцию сказок – в ней два экспоната, и оба попали в эту книжку. История Речной лошади пришла из африканской страны Либерии. Сказка о ведьме и яйце – из Восточной Европы. Мне нравится писать и рисовать иллюстрации к написанному. Надеюсь, читатель получит удовольствие, разглядывая экспонаты Музея Гарнер-Ги. Для этих рисунков пригодились накопившиеся за десять лет наброски из разных музеев. Особенно мне полюбился Музей археологии и этнологии Пибоди в Бостоне, где я впервые увидела гиппопотама, стеклянное яблоко и яйцо вымершей слоновой птицы. Сыч Флам и сидящий на задних лапах белый медведь пришли из Музея естествознания в Тринге, небольшом городке неподалеку от Лондона. Хочется горячо поблагодарить и Оксфорд, в котором я живу, – оттуда землеройка, улей с живыми пчелами, венецианская лодочка и многие другие экспонаты, увиденные на выставках в музеях Оксфордского университета. Между прочим, большая часть этой истории была написана в кафе Оксфордского университетского музея естествознания.

Эти музеи – замечательные научно-исследовательские учреждения. А вот Музей Гарнер-Ги – просто маленький музей в маленьком городке. Нередко такие музеи в опасности: люди про них забывают, посетители в них появляются нечасто. Коллекции там обычно довольно случайные, часто эти музеи основаны коллекционерами, которые мечтали разделить свою страсть к собирательству с будущими поколениями. Если хорошенько прислушаться, в таких местах можно уловить, как слова и мысли давних коллекционеров сливаются с голосами посетителей, побывавших в музее за долгие годы. Алхимический сплав всего когда-либо произошедшего в этих залах мы и называем атмосферой места.

Хочу в заключение поблагодарить друзей, членов семьи и редакторов, которые читали эту книгу в рукописи. Они были безмерной поддержкой и подмогой. Спасибо вам огромное, Пандора Дуан, Хилари Деламер, Ребекка Гауэрс, Дэвид Фиклинг и Анни Итон, – без вас книга оказалась бы совсем другой.