Стефан Пастис - Дневник «Эпик Фейл» - допущены ошибки [litres]

Оказалось, что это под силу гораздо более хрупкому созданию.

Моей маме. Которой по окончании пьесы я был вынужден во всём сознаться.

В том, что тайком брал скутер.

В том, что оставил его без присмотра возле дома Ходжесов.

В том, что скутер украли.

А когда я это сделал, мама почему-то не рассердилась. Она просто замолчала. У мам, как известно, это самая страшная форма гнева.

Будь проблема только в сегвее, я бы, может, и выжил. Но беда не приходит одна: вернувшись домой, мама заглянула в почтовый ящик и обнаружила там письмо:

Это стало последней каплей. Ледяным тоном мама вынесла мне приговор: больше никаких расследований. Никаких дел. Агентство «Эпик Фейл» закрывается.

Но и это было не самое худшее. Худшим стало вот что: мама запретила Эпика.

Да, да… В маминых глазах мой белый медведь – это продолжение агентства, а всё, что связано с агентством, отныне под запретом. Я мог бы целую тетрадь исписать, приводя доводы в пользу Эпика, но какой смысл? Ни один из них на маму всё равно не подействовал бы. Поэтому я набрал номер единственного заведения в городе, куда точно принимали белых медведей.

Но не только я был раздавлен. Старикан Крокус тоже не выдержал.

Надо же – у Старикана есть имя. У большинства учителей только фамилии. Прискорбно, что образовательная система его переломила. Ничего не поделаешь, такое случается.

Теперь он нежится на пляжах Ки-Уэста. Страдает без меня.

Конечно, я был для него твёрдым орешком. Занозой в пальце. Однако трудности необходимы старикам для выработки жизненной энергии.

А сейчас у него есть лишь море и солнце. Представляю, как тоскливо ему просыпаться по утрам и сознавать, что меня нет.

Хорошо, можете не верить мне на слово. Посмотрите на фото, напечатанное в школьной газете. Старикан Крокус выглядит совершенно несчастным.

Примечание автора:

Далее привожу фрагменты переписки с моим деловым партнёром. Переписка служит историческим свидетельством нашего пребывания в заточении. Пускай она лучше будет здесь, а то, если оставить её моему партнёру, он всё перепачкает слюнями и заляпает жирными пятнами.

Неволя. День 1

Кому : Эпику

Куда : Секция арктических хищников, городской Зоопарк

Оба мы с тобой томимся в заключении.

Сколько это продлится, не знаю. Знаю лишь, что я прикован к толстенным учебникам с той минуты, как прихожу домой, и до самой ночи…

(с перерывом на ужин под присмотром надзирателя)

Кроме того, не пойму, в чём подвох с этими книжками, но устроены они так, что при чтении ты постоянно отвлекаешься на посторонние предметы.

Вот как

Сижу себе за столом, читаю и вдруг замечаю интересный узор древесины на моём письменном столе. А в следующую секунду я уже вижу крохотную фигурку, которая бежит по изгибам древесных волокон, словно по лабиринту. Это же я!

Незаметно проходит час.

Я опять пытаюсь читать. Но слышу собачий лай.

Который наводит меня на мысль о машинах.

«Машины» рифмуются с «кувшином». А кувшин – та же банка.

Что у нас в банке? Правильно, майонез!

Поэтому я делаю себе бутерброд с колбасой и майонезом.

Два часа долой.

Я стараюсь сосредоточиться.

Но мне жмёт резинка от трусов.