Роберт Стайн - Пять масок доктора Крикка

Крикк спрятал маски под мантию. Он снизу вверх посмотрел на Беллу, медленно поднимавшуюся на ноги. Странная улыбка заиграла на его бородатом лице.

— Итак, все начинается сызнова, — мягко промолвил он. Голос у него был высокий и свистящий, с придыханием, голос древнего старика.

— Послушай меня, Крикк… — взмолилась Белла.

— Тебе меня не остановить. Так было сказано в книге. Охота начнется вновь, — произнес Крикк. — Но на сей раз, когда она закончится, маски — со всей заключенной в них силой — останутся у меня.

— Нет… — протестовала Белла.

— Когда Хэллоуин подойдет к концу, конец придет и твоей власти над масками, — сказал Крикк.

Его лиловая мантия вскружилась, когда он развернулся и направился к пробоине, зиявшей за рухнувшим стеллажом.

Белла сделала несколько шагов за ним, но тут же остановилась. Я видела, как дрожал ее подбородок, видела страх на ее бледном лице.

Уже возле стеллажей Крикк вновь развернулся. Он погрозил нам с Питером длинным пальцем.

— Не вмешивайтесь. Я вас предупреждаю, — прорычал он.

Я не могла отвести взгляда от зеленого кольца на его пальце. Оно испускало зеленый свет, похожий на лазерный луч.

— Не пытайтесь ей помочь! — прокричал он. — Я знаю, кто вы такие!

Дверь библиотеки возникла перед ним ровно бы ниоткуда. Вновь взмахнув мантией, он исчез за дверью.

Его слова звенели у меня в ушах.

Я знаю, кто вы такие… Я знаю, кто вы такие…

Каждый раз, как я слышала их, тело мое пробивала ледяная дрожь.

Белла подошла к нам. Казалось, она неожиданно постарела. Глубокие линии пролегли под ее темными глазами. Губы были сухие, потрескавшиеся.

— Теперь у вас нет выбора, — пробормотала она.

Я сощурилась на нее.

— Прошу прощения?

— У вас нет выбора, — повторила она. — Вы должны мне помочь. Крикк знает, кто вы такие. Это значит, что вы в ужасной опасности.

Ладно. Ладно. Я человек терпеливый. Я могу вытерпеть много всякой чуши.

Я человек спокойный. Я умею ладить с несносными людьми.

Мне приходится ведь мириться с Питером.

Мне кажется, я прекрасно держусь в трудных ситуациях.

Но всякому терпению есть предел. И я своего достигла. С меня было довольно.

Я набрала в грудь побольше воздуха и задержала дыхание. Подождала, пока спину не перестанет сотрясать ледяная дрожь.

Затем я схватила Питера за плечи и подтолкнула вперед.

— Идем! — крикнула я, мотнув головой в сторону двери.

— Стойте! — приказала Белла.

— Мы уходим! — сказала я. — Вы с этим вашим буйным волшебничком оба спятили.

— Ага. Счастливого Хэллоуина! — добавил Питер.

И мы бросились наутек. Со всех ног пронеслись мимо нее. Спотыкаясь и поскальзываясь на древних книгах на полу, мы перепрыгнули через поваленный стеллаж. И пулями вылетели за дверь.

Я слышала, как Белла кричит нам вслед, но оглядываться не стала.

Я распахнула парадную дверь, и мы с Питером вылетели из дома, словно ракеты.

Холодный ночной воздух обдал мое разгоряченное лицо. Порыв ветра взметнул мои волосы.

Наши туфли шлепали по стылой земле, когда мы бок о бок мчались вниз по лужайке. Мы практически продрались на улицу через высокую живую изгородь и продолжали бежать.

Я оглянулась, ожидая, что Белла будет преследовать нас.

Но улица была пуста. Ни малейшего движения. Ни людей, ни машин.

Должно быть, уже поздно, поняла я. Никто больше не ходит по домам.

Мама и папа, должно быть, в бешенстве.

А если рассказать им, что с нами произошло… они скажут, что мы все выдумали.

Мы мчались вниз по дороге. Я бежала так быстро, что бок пронзала острая боль. Но я не обращала на нее внимания и продолжала бежать.

Мы достигли нашего квартала. Питер чуть не споткнулся о свой мешок со сладостями.

Как он может до сих пор за него держаться?

Мы только что пережили самый страшный момент за всю свою недолгую жизнь. И все, о чем он может думать — это сберечь свои драгоценные шоколадки? Уму непостижимо.

Мы пронеслись мимо дома Уиллеров. Затем — мимо маленького поля с бейсбольной площадкой. Затем — мимо дома Клейнов.

Ноги мои нещадно ныли. Боль в боку терзала не переставая.

Еще всего несколько шагов…

А потом мы с Питером резко остановились. И в один голос завопили:

— НЕТ!

— О НЕТ!

От ужаса у меня перехватило горло. Я с трудом могла дышать.

Я смотрела на невысокий пригорок, где прежде стоял наш дом.

Он исчез.

Наш дом исчез.

Мы с Питером смотрели на пустой участок земли.

— Г-где же он? — пролепетал Питер. Глаза его выпучились, рот распахнулся.