Роберт Стайн - Когда воет призрачный пёс

Когда Марни вскочила, некоторые из ребят приветствовали ее одобрительными выкриками. Она сделала вид, будто сама не верит своему счастью. Она визжала, скакала, рвала на себе волосы и даже пустила слезу!

Я же только застонал и сполз в своем кресле как можно ниже.

Я уткнулся лицом в ладони. Не хотелось смотреть, как она поднимется на сцену и получит чек на кругленькую сумму.

У меня не было ни единого шанса.

После собрания уроков не было. Кто-то из ребят предлагал мне потусоваться на игровой площадке, сыграть в футбол. Но я сказал, что спешу домой.

Разговаривать ни с кем не хотелось.

Я видел, как Марни вступила в игру. И знал, что нежданно-негаданно она станет лучшим футболистом в истории школы.

Еще одно желание… и еще одно желание… и еще одно… и еще… Закрывая глаза, я словно наяву видел, как Синяя Гончая раздирает нас на куски… отрывает руки и ноги… лязгая слюнявой пастью, терзает нас… терзает… пока не остаются только жалкие клочья окровавленной плоти.

И все из-за неумеренных запросов Марни.

Я поплелся домой, поддавая ногами попадавшиеся на пути камни и мусор.

Мама и папа еще не вернулись с работы. Чему я был несказанно рад. Мне и с ними не хотелось общаться. Настроение было, прямо скажем, паршивое.

В тот момент я и представить себе не мог, что совсем скоро оно еще сильнее испортится.

Я медленно поднялся к себе. По дороге домой я взопрел, поэтому снял промокшую футболку. И взял из ящика комода чистую.

Но прежде чем ее надеть, я бросил взгляд в зеркало платяного шкафа.

И от изумления вскрикнул.

Я склонился над комодом и приблизил лицо к зеркалу.

Я тяжело дышал, сердце гулко стучало в груди. От моего дыхания стекло запотело.

Наверное, это тень. Вот эта темная полоска у меня на шее.

Я потрогал ее пальцами.

Нет. Какая там тень. Отметина была настоящей.

Порез на шее. Тонкая красная линия.

— И ссадина, — прошептал я себе под нос.

Я вцепился в края комода обеими руками. И поворачивал лицо то так, то эдак.

Да, эта тонкая полоска была ссадиной. Ссадиной, оставленной кожаным шнурком после того, как Марни попыталась сдернуть с меня зуб. Возле обувного магазина.

Она пыталась забрать его у меня. Теперь я все вспомнил. Она дернула зуб с такой силой, что кожаный шнурок врезался мне в шею.

Ссадина еще не успела сойти.

— Марни лгала! — взревел я. — Марни лгала!

Так я стоял и орал на собственное отражение в зеркале.

Она так отчаянно хотела получить зуб…

Она говорила, что на все пойдет, лишь бы завладеть им.

И вот, когда меня ударило током… когда я потерял сознание… когда я, беспомощный, лежал в отключке… она его забрала.

Повесила зуб себе на шею. А когда я очнулся, заставила меня думать, что я схожу с ума. Заставила думать, что у меня отшибло память. Она действительно смогла убедить меня, что все это время зуб принадлежал ей.

Черт побери.

Я уставился в зеркало — на отметину, опоясывавшую мою шею.

Черт. Черт. Черт.

Я знал, что Марни хочет завладеть зубом. Но не знал, что настолько.

Настолько, чтобы убедить собственного двоюродного брата, будто он повредился в уме!

А теперь она, как ни в чем не бывало, загадывает одно желание за другим. Щелкает как орешки школьные задания, побеждает в играх и заколачивает бабло на конкурсах сочинений. Добивается всего, что хочет.

С моим зубом!

Моим! Моим!

Я ничего не мог поделать. Дикая ярость вскипала во мне. Еще немного, и я взорвусь.

Я совершенно потерял голову.

Я принялся остервенело лупить кулаками по комоду. Колотил по нему. Дубасил. Как будто это была Марни.

Я бил по комоду снова и снова. Бил, пока не заболели кулаки.

Остановился я лишь увидев в зеркале отражение мамы. Ее глаза округлились, а рот широко раскрылся.

Тяжело дыша, с саднящими, содранными кулаками, я повернулся к ней.

— Энди? — проговорила она, не сводя с меня настороженного взгляда. — Энди? С тобой все в порядке?

— Нет. Со мной не все в порядке, — пропыхтел я. — Мне нужно прикончить свою родственницу. У меня нет выбора, мам. Мне, конечно, очень жаль, но я просто обязан убить свою кузину Марни.

— Давай-давай. Давно пора, — сказала мама. — Мне она тоже не нравится.

На самом деле такого не было.

Ничего подобного я не говорил, да и мама тоже.

Я был так взбешен, настолько вне себя, что принял желаемое за действительное.

Отмотаем, впрочем, назад. На самом деле все было примерно так: