Джеймс Паттерсон - Охотники за сокровищами. Страшные приключения в Африке

У каждого ящика было по две замочных скважины. Парень в белых перчатках нашел ящик номер 1818 и сунул в него собственный ключ; Томми достал наш и вставил его во вторую скважину. Оба ключа одновременно повернулись, и дверца открылась. Томми взялся за ручку и вытащил длинный металлический ящик.

– Вам требуется комната? – спросил тип с задранным носом и снова фыркнул.

– На ночь? – спросил Томми. – Это было бы замечательно. Потому что сейчас мы как бы…

Бек локтем ткнула Томми в бок.

– Сейчас мы как бы торопимся, – заявила Бек, не дожидаясь, пока Томми выложит этому задаваке все о нашей ночевке под вокзалом Гранд-Централ. – Так что отведите нас в комнату, где мы сможем разобрать содержимое ячейки, и поскорее.

– С удовольствием.

Мистер Задавака провел нас в маленький конференц-зал и тихо закрыл дверь. Томми поднял крышку маминого с папой ящика.

Внутри обнаружилась книжка в бумажной обертке, стопка географических карт и фиолетовый бархатный мешочек из тех, в каких хранят украшения. На мешочке было красиво, с завитушками вышито: «Ронни Венейбл. Драгоценности и супы на любой вкус». Томми схватил мешочек, развязал плетеные золотые завязки и открыл горловину.

– Ух ты!

– Что там? – спросил я.

– Звоните королеве Англии! Кажется, мама с папой нашли ее корону.

В мешочке оказалась диадема, усыпанная сверкающими бриллиантами, зелеными изумрудами и ярко-красными рубинами.

Шторм нагнулась и присмотрелась.

– Вообще-то, Томми, – сказала она, – эта диадема принадлежала не королеве, а русской царице. Диадема пропала в 1917 году, когда царь Николай Второй со своей женой бежали из дворца и оставили на сохранение уральским монахам три ящика сокровищ русской короны. Несколько месяцев спустя монастырь захватили революционеры-большевики. Они считали, что богатства правящего класса должны принадлежать рабочим, поэтому отобрали драгоценности короны у монахов и отдали какому-то крестьянину. Крестьянин их спрятал и сохранил местонахождение пропавших ящиков в тайне.

– А папа их нашел? – спросил я.

– По меньшей мере один точно нашел.

– Сколько же стоит такая корона, да еще с бриллиантами и прочими камнями? – спросила Бек, наш бессменный счетовод и бухгалтер.

Шторм даже улыбнулась.

– Миллионы.

– Йес! – закричал я. – Мы снова богаты!

Мы с Бек шлепнули друг друга по ладони.

А потом исполнили свой особый Победный танец близнецов, раскачиваясь из стороны в сторону и выбрасывая вверх сжатые кулаки.

– Эй, ребята, погодите, – сказал Томми, доставая со дна ящика сложенный лист бумаги. – Тут есть кое-что подороже.

– Что это? – спросил я.

– Письмо от папы!

Томми быстро выложил письмо на стол.

– Посмотрите на дату, – сказал он. – Написано примерно за неделю до того, как мы отплыли на Кипр.

– На Кипре похитили маму! – высказалась Бек, хотя все и без нее это знали.

(Ну извини, Бек, это чистая правда. Да? Ну ладно. Можешь на следующем рисунке пририсовать мне две головы. Мне-то что?)

– По всей видимости, – заметила Шторм, – у папы был еще один ключ, такой же, как тот, что приделан к закладке. Перед отплытием на Кипр папа пришел сюда и положил письмо в ячейку.

– А вдруг дядя Тимоти послал нас в школу как раз затем, чтобы мы нашли закладку? – спросил я.

– Или, – предположила Бек, – папа знал, что, если он куда-нибудь подевается, дядя Тимоти тут же запихнет нас в эту кошмарную дыру.

– В любом случае, – заметил я, – папа знал (или, по крайней мере, надеялся), что мы вспомним его подсказки и отыщем письмо.

– Давай, Томми, читай, – велела Бек.

– Ладно, – сказал Томми и откашлялся. – «Дорогие мои дети, самые умные дети на свете!»

– Это мы! – заметила Бек.

– «…самые умные дети на свете. Я невероятно горд вами. Вы настоящие охотники за сокровищами. Вы вспомнили подсказки и нашли этот ящик. Однако боюсь, что его содержимое понадобится вам в самом скором времени – особенно если окажется, что мы с мамой пропали одновременно. Если так оно и произошло, действуйте быстро. Времени у нас мало. И помните: дяде Тимоти можно доверять до определенной степени, но никогда не доверяйте ему свою жизнь и не поворачивайтесь к нему спиной надолго. С любовью, папа».