Елена Усачева - Пятница – game over

– На Пугачева? – встрепенулся Макс. – За Илькой? А он-то тут при чем?

Историк опустил лицо в ладони.

– Ты чего, совсем тупой?! – не выдержал Жека. – Пугачев – это же XVIII век! Мы вчера проходили. Он бунт поднял.

– Бунт… – разочарованно протянул Лавренко. – А я подумал, что все открылось…

– Значит, так. – Ладонь легла на журнал. – Бег по пересеченной местности отменить. Охоту за ведьмами тоже. Если вы и дальше будете так носиться, через одного в больнице окажетесь. А вы мне нужны живые и здоровые. Понятно?

– Викентий Михайлович, – лениво поднялся Костомаровский, – а что говорят другие учителя? Неужели они тоже считают, что «бэшки» случайно отравились?

– Я же говорю, – с нажимом заговорил историк, – хватит об этом! Охоту на ведьм устраиваете только вы. Ученики 7-й «Б» класса вчера отравились некачественными пирожками. А все потому, что не надо на улице всякую гадость покупать. Прекратите! – Со звонким хлопком ладонь снова легла на журнал. – Это, в конце концов, может стать опасно! Все, идите домой. И чтобы до завтрашнего утра на улице никто не показывался. Сидите за учебниками. Вы хотите поехать на море? – Класс загудел. – Вот и занимайтесь. Утро вечера мудренее.

Видимо, от удивления, что всех отпустили по домам, класс расходиться не спешил. Общий ступор нарушила Крюкова. Как самая деловая, она принялась копаться в сумке, убрала учебник, достала тетрадку, на секунду замерла и вдруг истошно завопила. От беспомощности историк схватился пальцами за виски и закрыл глаза. Из ребят кто шарахнулся в сторону, кто, наоборот, помчался выяснять, что произошло.

В руках у дрожащей Крюковой был черный листок, где белыми буквами было напечатано: «Если завтра придешь на контрольную, тебе хана».

Крупно так, уверенно.

Викентий Михайлович покрутил в руках листок, зачем-то понюхал надпись, поскреб ее ногтем.

– Я так понимаю, что подобные записки должны быть у всех, – устало произнес он. – Посмотрите в своих сумках.

Стриженов и Сидорова тут же полезли в портфели. У Емцова рюкзак проверил Костомаровский. От испуга Митька вообще пошевелиться не мог.

На стол учителя легло еще три черных листка.

– Фантастика! – прошептал Макс. – Мистика!

Владик озадаченно чесал затылок. От Емцова он не отходил ни на шаг, а Митька не выпускал из рук свой рюкзак. Эта записка если и могла попасть в его сумку, то лишь чудесным путем при помощи заклинания.

– Во время завтрака, – подал голос Стриженов. В отличие от всех он не встал с места, остался сидеть. Его записку передавал Лавренко. – Во время завтрака все портфели оставляют у входа в столовую. Тогда и подкинули.

Историк сложил записки и молча вышел из класса.

Все смотрели друг на друга, не зная, что делать дальше. Расходиться по домам никто не собирался. Как раз сейчас все только начиналось.

– Он ошибется! – воскликнула Карина, и 7-й «А» повернулся к ней. Сидорова тоже сидела на своем месте, положив перед собой руки – одна забинтованная, другая сжатая в кулак. Взгляд у нее был напряженный. – Он не может все время выигрывать. Когда-нибудь он обязательно допустит ошибку!

Крюкова тихонько завыла.

– Ой, я дурак! – ахнул Стриженов, роняя лицо в ладони.

– Эй, ты чего? – осторожно подошел к нему Макс.

– Все бы могло закончиться еще вчера! – Жека не отнимал ладоней от лица.

– Ладно, подумаешь! – Лавренко растерянно пожимал плечами, не понимая, над чем в данной ситуации можно так убиваться. – Кончится же это когда-нибудь.

– Когда-нибудь! – шарахнул кулаком по столу Стриженов и вскочил.

– Нет уж, хватит! – Крюкова засобиралась. – Меня попросили прийти, я пришла. А сидеть в этом дурдоме не обязана. Все вы тут придурки! – крикнула она и выскочила за дверь.

– У, зараза, – прошептал Костомаровский в полной тишине, и, судя по молчанию класса, все были с ним солидарны.

Стриженов снова упал на стул.

– Ну, чего ты? – Каринка перестала изображать отчужденность. – Может, тебя он больше не тронет?

– Не в этом дело! – Жека, казалось, был готов биться головой об стол. – Митрофанов вчера сказал, что знает, кто это делает. Знать-то знает, но имени он назвать не успел. Какого лешего я его не дослушал до конца!

– Может, он неправильно догадался?

Стриженова было жалко, и Сидорова от полноты чувств погладила его по голове.

– Нет, он все правильно понял! – Жека сбросил Каринкину руку. – Правильно! Поэтому и исчез. Нас подслушали! Нас постоянно подслушивали. Иначе как бы этот кто-то узнал, что ты будешь выпрыгивать в окно и под него надо подложить доски? Как бы он узнал, что Митрофаныч обо всем догадался?!