Николай Поливин - Кит - рыба кусачая

— Мм!.. — промычал он. — Мм... мамочка, а ты у меня, оказывается, такая!.. Мировецкая!..

Эта неожиданная нежность так растрогала Наталью Аркадьевну, что она тоном королевы, жалующей своему любимцу княжество, произнесла торжественно:

— А на «Великолепную семерку» сходите завтра... На дневной сеанс...

Балкон у Титовых, если говорить образно, похож на каемку с почтового конверта — узкий, но длинный, стандартный. По-хорошему Киту и одному тут больше чем тесновато, а с Генкой и подавно. Но мальчишки все-таки ухитрились втиснуться в железобетонный пенал и теперь блаженствовали. Они были почти космонавтами... Генка и Костя как бы парили над землей, среди звезд, над листвой молодых тополей, шелестящей где-то внизу.

Лучшего места для задушевного разговора и придумать нельзя. И Генка попросил брата рассказать о селе Луже и о Каспийском синем море, с которым Муха до сих пор знакомство водил по географической карте, о камышовых же джунглях и еще о многом другом и вовсе не имел представления.

Кит себя упрашивать не заставил, родную Лужу он любил всем сердцем и считал, что красивее места на земле не было и нет. И вот перед Генкой встало древнее рыбацкое село, с купами ветел над Волгой, с просторными домами из теса или самана, с чистенькими дворами, огороженными невысокими камышовыми заборами. Село вплотную подбегает к старинному рыбозаводу, могуче развернувшему плечи на излуке реки Кисинки, впадающей неподалеку в Волгу.

Рыбозавод состоит из трех корпусов, в которых расположились цехи — солильный, коптильный и икорный. Корпуса нависают прямо над водой, их толстенные ноги-сваи как бы трамбуют песчаное дно сонной речушки. Со всех сторон к рыбозаводу и селу подступают ветловые перемычки, граничащие с камышовыми джунглями. Здесь Кит и его друзья промышляют дичь.

У каждой семьи в селе есть своя лодка-бударка, на которой при желании любой лужинский мальчишка может доплыть до Каспия. Народ в Луже подходящий, силой и смелостью не обиженный. Взять хоть Костину маму, тетю Настю, работающую в солильном цехе бригадиром; она, например, без особого усилия поднимает мешок с солью, а в нем, худо-бедно, килограммов девяносто будет.

У Кости отца нет, он был флотским старшиной и скончался два года назад от фронтовых ран, полученных в Отечественную войну под Керчью и Севастополем. Это был первейший силач на селе. Будучи уже инвалидом, он как-то на спор поднял двадцатипудовый якорь вместе с цепью. А на кулачки мог выйти один против семерых...

— А мой папа с виду богатырь, а, пожалуй, и с двумя цуциками не справится, — огорченно вздохнул Генка, — интеллигент!

— Это дядя Оля-то не справится?! — Костя даже привстал от удивления. — Он тебе разве не рассказывал, как они с моим отцом в тридцать третьем году в кулачном бою братьев Фоминых раскидали? А тех было десятеро, силачи, один к одному, сынки наипервейшего в селе богатея. А отцу моему, — с гордостью продолжал Костя, — в то время двадцать годков едва исполнилось, а дяде Оле лишь шестнадцатый шел... А ты говоришь!..

— Вот это папка! — восхитился Генка, — а я-то считал!..

— «Считал», «считал»! — передразнил Кит. — В роду Титовых никогда мелкоты не бывало!

— А я?! — Голос у Генки дрогнул.

— А что ты? Вырастешь еще, — успокоил Костя, — вот съездим к нам, погостишь малость в Луже, свежей ухой подпитаешься и вымахаешь будь здоров!

— Кит, а ты правда меня приглашаешь в Лужу?

— Чудак человек! А то как же? Маманя будет куда как рада познакомиться с тобой! Она ведь не раз писала твоему отцу, чтобы вы приезжали погостить на недельку, другую.

— Наверное, мама не захотела, — печально произнес Муха, — едва ли она меня отпустит и на этот раз.

— Отпустит, — заверил Кит, — уж я сделаю так, чтобы отпустила...

— Полуночники, вы когда же спать будете? — раздался недовольный голос Натальи Аркадьевны. Мальчики затаились и... уснули.

Поднялись они рано, не было еще и шести. Морянское июньское солнце жгуче, оно не позволит залежаться, если ты под открытым небом. Старшие Титовы в столь ранний час еще сладко похрапывали. Точнее, спала одна Наталья Аркадьевна, Олег же Георгиевич сидел за письменным столом и что-то чертил. Инженер-полиграфист Титов давно уже бился над усовершенствованием брошюровочной машины. Он так был увлечен своими расчетами, что не заметил, как Генка с Костей выскользнули на улицу поразмяться.

Мальчики побегали, попрыгали, помахали руками и ногами, затем подошли к турнику и стали подтягиваться. Генка выжался пять раз, а Костя — пятнадцать. Потом Кит принялся «крутить солнце», чем привел Муху в несказанный восторг.