Олег Верещагин - Мы живём на границе

Кивнув, Ронни ловко съехал вниз по металлической лестнице из прутьев. Джефф подошел ближе к окну, задумчиво разглядывая раскинувшиеся кругом заброшенные, поросшие бурьяном просторы, тонувшие в жаркой вечерней тиши и не подвижности. "Отец, — подумал он, — вот я и здесь… Если бы тебе сказа ли, что твой сын приедет в Россию по приглашению самих же русских, ты бы не поверил, конечно, но это так — я здесь…"

Отец Джеффа, капитан спецназа армии США, погиб зимой 91-го во время операции "Буря в пустыне". Сына он видел всего один раз. Джефф отца не помнил вообще, но твердо гордился им. Мальчик закрыл глаза и представил себе, что всё это — по-настоящему.

— В пристройках пусто, — Валька Дрогиш бесшумно появился из темноты и лег рядом с Глебом. — В одной кто-то ночевал дня три назад — то ли бомжи, то ли туристы… А так — никого. Но они там были, недавно еще.

— Ясно, — Глеб потер переносицу, вполголоса выругался. — Ну, хитер, сволочь …

— Кто? — спросил Валька.

— Их командир. Почуял что-то и увел людей.

— Ну и дурак, — возразил Валька, — значит, стан за нами.

— Увел-то увёл, но вот куда? — Глеб показал на высившийся в центре кольца обветшавших зданий двухэтажный бункер. Валька окинул его взглядом и присвистнул:

— Ду-умаешь?..

— Точно. Нас одиннадцать, их десять, а для атаки надо минимум трехкратное преимущество иметь. Даже если б бой был настоящим и у нас гранаты были, гранатомет — все равно мертвое дело. Там одна лестница и обзор во все стороны. Один человек около лестницы сидит, второй от окна к окну ходит, остальные отдыхают. И как в танке… — он задумался, пробормотал: — Через пятнадцать минут рассвет, через полчаса совсем светло будет… И что?..

— Днем будет дождь, — ни к селу, ни к городу добавил Валька. Глеб посмотрел на него и вдруг тихо засмеялся:

— А вот что мы сделаем…

…На протяжении долгих беспечных лет Советской Власти на полевом стане день и ночь находились машины. Разливанные моря горючего — соляра, бензина — выдавались тогда колхозам не глядя и со строгим наказом: использовать все до последней капли! Как правило это не удавалось, и к концу работ оставались тонны не пошедшей в дело горючки. Возвращать их было нельзя — замучаешься писать бумаги. Оставить про запас — тоже, обвинят в воровстве. Поэтому председатели колхозов в отчаянье не раз и не два раза просто… спускали горючее в землю. Выливали.

Заброшенный полевой стан не был исключением. Конечно, никому не пришло бы в голову сливать горючее около бункера или площадок для зерна. Но широкая полоса земли, окаймлявшая асфальтированную площадку, посреди которой стоял бункер, была просто пропитана горючим. А еще она поросла невероятно жизнестойким чертополохом-мутантом, сухим уже сейчас, в июне.

Огненное кольцо, исторгавшее клубы оранжевого пламени и густейшего черного дыма, вспыхнуло одновременно со всех сторон, опоясав бункер. Смешанный с удушливым черным смрадом горячий воздух в ночном безветрии рванулся вверх. Из-за стены пламени раздавалось волчье завывание и улюлюканье — казачата веселились вовсю — невидимые в темноте и отлично наблюдающие освещенную мрачным огнем площадку бункера, на которую вскоре, кашляя и задыхаясь, начали вываливаться превратившиеся в негров американцы. Для них пламя было непреодолимой и непроницаемой для взглядов стеной, из-за которой раздавались выстрелы…

…Закопченные, покрытые грязью, в перемазанном снаряжении, два с лишним десятка мальчишек лежали, сидели и полусидели на краю стана, глядя, как на северном краю неба собираются тучи. Солнце встало; последние язычки пламени над пропеченной землей казались почти не видимыми. Все устали, хотели спать и есть. И радость казачат, и досада кадетов остались в недавнем, но прошлом — они просто лениво смотрели на тучи, подкладывавшиеся все ближе.

— Ну и плюхнет сейчас, — сказал Сергей, потягиваясь. Помедлил и начал раздеваться, разбрасывая одежду и снаряжение на крыше пристройки.

— Ты чего? — спросил кто-то. Сергей сунул автомат внутрь и сказал:

— А пусть стирает. И сам помоюсь, мне кажется, тут воды на всех хватит.

— Итс гуд айдиа, [23]— обратился к своим командир штатовцев и начал расстегивать захлесты жилета, отдирая липучки.

— Ви хэв э вошит эт дэй тудэй. [24]

Вслед за казачатами штатовцы со смехом начали раздеваться, раскидывая барахло, кто где мог и переговариваясь:

— Айм эфрэйд, май пюлловер шринкс… [25]

— Дид ю сэт зэ прогрэм оф зэ машинз?.. [26]