Артем Кораблев - Пошищение на двойку

Разговор с директором он вспомнил только после окончания занятий. Костю опять вызвали в кабинет Юрия Андреевича. Сидел уже там и отец, и еще какой-то человек в сером костюме при галстуке. Костя почему-то сразу догадался, что это следователь. Но страха или смущения не почувствовал.

На столе стояла найденная Мотей сумка Глобуса.

— Вот и свидетель, — отрекомендовал Костю Юрий Андреевич, когда мальчик вошел в директорскую. И тут же подтвердил Костину догадку: — А это Сергей Михайлович, он ведет расследование по делу похищения Мити Ежова.

— Ну, о похищении пока говорить рано, — поправил директора Сергей Михайлович. — Здравствуйте.

Вежливо "на вы" он поздоровался с Костей. От этого Костя вконец смутился.

— Здравствуйте, — глухо ответил он.

— Нам позвонил Юрий Андреевич, — следователь сразу перешел к делу, — и рассказал о вашем сегодняшнем разговоре. Вы не могли бы и мне пересказать все то, что уже поведали Юрию Андреевичу?

— Конечно, — сразу согласился Костя и уже хотел начать рассказывать, но Сергей Михайлович жестом остановил его.

— Я бы попросил вас рассказывать, не упуская мелочей, постарайтесь вспомнить все, что вы видели. Опишите, как выглядели люди, вызвавшие ваше подозрение.

— Да они не вызвали подозрение, — возразил Костя, — я только теперь подумал, что, может быть…

— Хорошо, хорошо, — опять перебил Сергей Михайлович, — вот об этом вы мне все спокойно и подробно расскажете. Без посторонних, желательно,

— Мне выйти? — догадался Виктор Викторович, поднимаясь с одного из знаменитых в лицее директорских кресел.

— Желательно, — кивнул головой следователь.

— И мне? — спросил Юрий Андреевич.

— Нет, вы лучше останьтесь.

Виктор Викторович вышел и притворил за собой дверь.

После этого Костя почти в точности, только более легко и уверенно, рассказал все то, что уже сегодня рассказывал в этом же кабинете.

Сергей Михайлович слушал внимательно, не перебивал, а когда Костя закончил, задал еще несколько вопросов. Опять, как и Юрий Андреевич, спросил: была ли у Мити с собой сумка, почему Костя все-таки решил, что кавказцы могли преследовать Глобуса; попросил уточнить время события, еще раз описать автомобиль, не запомнил ли Костя номер, не было ли еще кого-нибудь рядом на улице?

Костя как мог ответил на все его вопросы. После этого Сергей Михайлович взял ручку, чистый листок бумаги и протянул их Косте.

— А теперь сядь вот за этот стол и напиши еще раз то, что рассказал нам с Юрием Андреевичем — Костя исполнил и эту просьбу следователя.

Сергей Михайлович внимательно перечитал написанное, попросил Костю внизу листа проставить сегодняшнее число и расписаться под показаниями, после чего отпустил.

Отец стоял во дворе лицея и курил сигарету.

— Ты же не куришь! — удивился Костя.

— Иногда балуюсь, — криво усмехнулся отец,

— А откуда у тебя сигареты?

— У Васьки стрельнул, — опять усмехнулся он, — у будущего выпускника вашего.

Костя солидно кивнул. Они молча направились к выходу со школьного двора. Светило солнце, и чирикали воробьи. Будто не осень, а весна наступает. Только листья на деревьях желтые, многие уже совсем опали. Позднее в этом году выдалось бабье лето.

Отец ни о чем не расспрашивал, но Костя чувствовал, что ему хочется услышать от сына обо всем, что происходило без него в директорской.

Костя сам без принуждения в третий раз за день повторил свой рассказ. Отец не проронил ни слова, только потрепал его по затылку и обнял за плечи.

Так, в обнимочку, болтая уже совсем о другом, они и вошли в подъезд родного дома.

— Маме будем рассказывать? — спросил Костя, когда перед ними открылись автоматические двери лифта.

— А почему нет? — беспечно ответил отец.

Мама уже вернулась с работы. Она снова пребывала далеко не в лучшем настроении.

— Чего так поздно? — сказала она вместо приветствия.

— Да вот, — ответил отец, — Коську теперь в свидетели записали.

— Я сам записался, — не согласился Костя.

— И этот туда же, — сокрушенно вздохнула мама и пошла смотреть телевизор. — Обед на плите. Разогреете сами, — услышали они уже из комнаты.

Пришлось похозяйничать. Когда Костя нарезал хлеб, а отец уже разлил в тарелки слабо подогретый суп, в кухню заглянула мама.

— Тебе мужик какой-то обзвонился, — обратилась она к папе. — Не знаю, что ему надо.

Сказал, еще звонить будет. Кстати, и тебе тоже какой-то мужик звонит, по-моему, твой Сема. И тут же раздался телефонный звонок.