Владимир Казаков - Голубые капитаны

Перелетев границу, Воеводин снизил высоту. Это позволило разгерметизировать кабину, открыть форточку. Ветер загудел в дюралевом переплете окна. Чаймбол стащил с головы шлем, взъерошив на черном глянцеватом затылке волосы, начал потрошить дядин колпак: ковырять пальцем в наушниках, дергать проводку.

При подходе к трассе Москва — Пекин по указанию руководителя перелета самолет занял низший эшелон. Теперь хорошо просматривались горы, тени от облаков, прилипшие к ним. Серая нитка Большого Енисея потянулась под самолет, извиваясь по долине.

— Птичка! — закричал Чаймбол, ткнув пальчиком в направлении правой консоли, где косо скользнул орел.

Еще три горных орла маячили впереди. Самолет быстро сближался с ними.

Обычно птицы уходят с курса, но эти, отметил про себя Воеводин, что-то не торопятся упасть вниз. Их уже можно рассмотреть. Большой орлан и два поменьше. Идут клином. Плотно. Большой будто поддерживает концами крыльев маленьких. Учит летать…

В долю секунды птицы выросли до настоящих размеров. Словно притормаживая, ведущий орлан опустил хвост и, выставив сухие лапы, грудью пошел на переднее стекло кабины. Два других сыпанули в стороны.

Уходя от столкновения, Воеводин крутнул штурвал вправо и от себя. Тяжелая машина колыхнулась, опустила нос. Распахнутое тело большого орлана закрыло небо. Он мазнул крылом по остеклению и исчез за хвостом.

— Чуть не врезал! Попал в струю, закувыркался! — сообщил из кабины радиста бортмеханик.

И все-таки, почувствовав легкий удар по самолету, Воеводин понял: столкнулись с одним из маленьких. Даже крупная птица для его машины крошка. Но такая крошка, помноженная на близкую к звуковой скорость, — опасна. Если один из орланов встретился с крылом, останется только пятно на лобовой кромке. А если… Воеводин внимательно осмотрел турбинные установки: на входе левого двигателя перья и кровь.

Сначала стрелка тахометра отметила падение оборотов. Потом громко забубнила турбина, словно не могла что-то прожевать. И наконец, глухо взвыв, она выбросила клуб серого дыма.

Воеводин вырубил зажигание неисправного двигателя. Самолет дернулся влево, но, сбалансированный пилотом, вернулся на прежний курс. От бокового толчка ребята проснулись. Чаймбол залез к ним в трубу, и они устроили на чехлах веселую возню. Медсестра достала из кармашка круглое зеркало, прихорашивалась.

— Последи за аварийным, — попросил командир бортмеханика.

— За ним тянется струйка дыма.

— Что думаешь?

— Полетели лопатки. Боюсь за топливную систему.

— Порежут?

— Размолотят трубопроводы. Осколки летят быстрее пули!

В утробе двигателя есть термодатчики. При росте температуры выше допустимой они тревожно сигналят — на приборной доске загорается красное табло «пожар».

Табло уже окрасилось бордовым цветом.

— Тушу газом! — Воеводин сорвал предохранительный колпачок с кнопки тушения пожара и нажал ее. Из противопожарных баллонов в нутро турбины хлынул нейтральный газ.

— Струя дыма увеличивается. Вижу желтые проблески, товарищ командир!

— Даю эмульсию!

— Турбина прососала белые хлопья… И опять огонь!

Воеводин сообщил о происшествии руководителю перелета.

— Подключите на тушение все группы баллонов! — последовало с КДП [18] КДП — командно-диспетчерский пункт. .

— Сделал, но, видимо, поздно. В дыме языки пламени.

— Приземлиться можете?

— Внизу горы. Ищу площадку.

— Не рискуйте, командир, — передала земля. — Для вашей громадины там места нет. Не сможете потушить, приказываю покинуть самолет! Как поняли? Приказываю оставить машину! Повторите, как поняли?

— Понятно.

— Дайте полную квитанцию!

«Для записи на магнитофон!» — усмехнулся Воеводин и повторил:

— Вас понял. Если не задавим огонь, выпрыгнем.

Время, шедшее для Воеводина в последние сутки так медленно, еще больше съежилось. Нелепый случай будто вбил в его мозг огромный будильник, и тот отсчитывал секунды и звонил: быстрее, решай быстрее, решай!

Но Воеводин вроде бы застыл. Знал: быстро и поспешно — неодинаковые понятия. Превозмогая себя, внимательно осматривал платообразные вершины гор, искал долину. Подумывал вернуться к Большому Енисею и сесть на его воды. Нужно сесть! На медсестру, ребят и экипаж всего три парашюта. Да и можно ли детей выбросить в необжитые горы?!

Говорят, в такие опасные моменты перед человеком, как ускоренная кинолента, пролетает вся его жизнь. У летчиков так бывает редко. Не хватает времени. Не хватает времени даже на страх. И все-таки рабочие мысли Ивана Воеводина все это время имели накладку: