Роберт Стайн - Королева бала

— Привет, Дона, — сказал он, прыгая с последней ступеньки.

Дона была в черных джинсах и зеленом топике пастельных тонов. Кое-где на лице, особенно под глазами, остались следы густого грима.

— Пока, — бросил мне Джастин и, повернувшись, пошел своей ленивой, небрежной походочкой.

Дона вопросительно посмотрела на меня.

— Что там у вас еще за история? Я улыбнулась и рассказала.

— И он приглашал тебя на выпускной? — Дона вздохнула, то ли с облегчением, то ли с досадой. — Нет, не может быть!

Меня задело, что она так удивилась.

— А почему бы и нет?

— Да просто... — Дона толкнула меня локтем. — Ну? А ты-то что ему ответила?

— Я сказала, что уже иду с Кевином.

Мне показалось, Дона была разочарована и сразу потеряла всякий интерес к предмету разговора.

— Ах да, я же совсем забыла, — сказала она. — Ладно, ты скоро?

— Еще пять минут, — ответила я.

Дона стянула со стула мою тяжелую кожаную куртку.

— Не жарко? — съязвила она, натягивая ее на себя. — На дворе-то скоро лето...

— Меня все время трясет.

Из раздевалки вышел Роджер Браунмиллер, который играл у нас дядю Макса, и окликнул Дону:

— Ты идешь?

Кроме нас, только он еще оставался за кулисами.

— Я подожду Лиззи.

— Смотри, не ходи одна, — крикнул он уходя.

— Спасибо тебе, — бросила ему вслед Дона и повернулась ко мне. — Ты даже не представляешь, сколько народу просило меня не падать духом и не кончать жизнь самоубийством! У меня что, уже — Да мы с тобой, наверное, одна хуже другой.

— Ну, спасибо за комплимент. — Дона выбежала на сцену. — Давай быстрей! — крикнула она, дергая вверх-вниз молнию моей куртки. — А то у меня от страха мурашки бегают! Тут же ни души!

Лучше бы она мне не напоминала. Увлекшись репетицией, я на пару часов совсем забыла про наши страхи. И вдруг сознание того, что мы остались одни в полутемном зале, вернуло меня с небес на землю.

Сначала я вспомнила Элану. Потом потянулись другие тягостные воспоминания.

— Я уже почти готова!

Теперь я потеряла Дону из поля зрения. И она не ответила.

— Дона? — снова крикнула я. — Пожалуйста, не играй в прятки. У меня нервы не железные.

На сей раз она ответила. Душераздирающим криком.

Я бросилась на полуосвещенную сцену. Доны нигде не было.

И тут я услышала звуки какой-то возни. Я повернулась и с ужасом увидела...

В противоположной кулисе Дона отчаянно отбивалась от какого-то типа.

— Дона! — взвизгнула я и бросилась ей на помощь.

То была смертельная схватка. Обе фигуры слились в одно темное пятно, но я все же разглядела на мужчине бейсболку и темно-бордовую бейсбольную куртку.

— Перестаньте! — кричала я.

Мысли мои лихорадочно прыгали. Кто это? Кто напал на Дону?

Мужчина казался слишком изящным для Лукаса. Я перебирала в памяти всех, стараясь вычислить преступника.

— Джастин?

В полутьме кулис сверкнул клинок. У него в руке нож!

Дона тоже заметила лезвие и вскрикнула от ужаса. Противники сцепились намертво, напоминая теперь что-то вроде статуи. Глаза обоих были прикованы к ножу. Дона силилась отвести руку нападающего назад. Мужчина изо всех сил гнул ее вперед.

Он был явно сильней и все увереннее одолевал сопротивление. Его рука стала медленно опускаться. Нож приближался к жертве.

Ближе.

Ближе.

Клинок уже почти коснулся Доны.

— Убери нож! — заорала я, рванув к ним изо всех сил.

По лицу что-то больно ударило.

Я налетела на толстый черный кабель и грохнулась на пол. Удар был такой, будто меня огрели по башке бейсбольной битой.

В голове звенело. Я с трудом поднялась на четвереньки.

Дона пронзительно закричала.

Убийца замахнулся и вонзил нож ей в грудь.

Я опоздала. Дона обмякла, разжала пальцы, впившиеся в руку убийцы, и медленно сползла на пол.

Какое-то мгновение он стоял, взирая на ее безжизненное тело, потом повернулся ко мне. Наши глаза встретились.

В его руке по-прежнему был нож. Теперь уже окровавленный.

Это была кровь Доны.

Он быстро шел на меня из-за кулис, а я пятилась и пятилась на освещенную сцену. И тут я наконец увидела, кто это.

— Симона! — ахнула я. — А мы думали...

— А вы думали, я мертва? — Симона ухмыльнулась. — Конечно, вам ведь всем хотелось, чтобы я умерла, а?

— Ты что? Да мне...

— Нет, я не могла позволить себе умереть, Лиззи! Мне слишком много надо было сделать.

Я пятилась все быстрее. А она все наступала.

— Я сама инсценировала свое исчезновение, — сказала Симона. Ее глаза блестели, рот перекосило от злобы. — Я разыграла все от начала до конца. Я знала, моим родителям будет наплевать, если я исчезну. И знаешь, почему? Потому что всем на меня наплевать. Всем!