Владимир Кузьмин - Конверт из Шанхая

Второй новостью является то, что полиция пришла к мнению о том, что преступники, совершившие убийство, сами были убиты слугой управляющего банком. Он не успел вмешаться заблаговременно, но отомстил убийцам за смерть хозяина. После чего скрылся, что нам кажется совершенно понятным.

Самой последней новостью об этом событии является установленный непосредственно нашим корреспондентом факт, что слугой у г-на Полякова служил немой китаец примерно тридцати пяти – сорока лет от роду.

Мы и в дальнейшем собираемся держать вас в курсе всех событий».

Я вернула газету хозяину. На первый взгляд вряд ли описанные в ней события имеют отношение к событиям в нашем поезде. Но есть несколько совпадений. Первое совпадение – место. Шанхай, который упоминается и в телеграмме, и в газете. Второе – время. Если господин Соболев все же бывал в Шанхае, как я о том сама же и полагала, то он мог быть в это самое время, успеть вернуться в Томск, а затем вместе с нами выехать из Томска. То есть вполне мог быть тем человеком, который встречался с убитым господином Поляковым по служебным делам. В конце концов, они оба банкиры. И если господин Соболев оказался причастен к шанхайским событиям несколько больше, чем полагает тамошняя полиция, то его смерть окончательно перестает казаться случайностью.

– Даша, вы что, уснули? – возмутилась Маша. – Я вас уже тормошить вынуждена.

– Извините, задумалась.

– А где вы научились так пепельницы кидать?

От такого вопроса мы с мистером Фрейзером расхохотались в голос. Маша обиделась, но тут же перестала дуться:

– Вы, Даша, в самом деле, идите уже спать, а то от вас толку никакого. Только не думайте, что отвертелись от меня, я вас еще завтра порасспрашиваю.

В нашем вагоне было тихо-тихо. Ни из одного купе не доносилось ни звука. Похоже, плавный ход вагонов быстро убаюкивал пассажиров. Наверное, Маша права, и мне тоже стоит ложиться спать. Вот и дверью ошиблась. То есть не ошиблась, попыталась войти в ту, которая за эти дни стала своей, да забыла, что временно нас переселили. Соседняя дверь оказалась незапертой, дедушка ждал меня с книгой в руках. Я повернула защелку на двери и стала укладываться.

Дедушка поправил лампу, чтобы свет мне не мешал.

Забравшись в свою постель на верхней полке, я попробовала еще раз восстановить ход своих мыслей, но сбилась сначала на смешной вопрос Маши про метание пепельниц, потом вспомнила о еще более смешной уверенности Софьи Яковлевны, что на нее пытались напасть с целью ограбления. Потом мне непонятно от чего стало приятно, что она села в поезд не в Иркутске, а в Красноярске. Не сказала бы, что Софья Яковлевна была приятной особой, скорее наоборот, но мне бы не хотелось, чтобы она числилась среди подозреваемых. После сегодняшних событий я для самой себя исключила из этого списка и есаула, уж больно много нужно придумать всяких «если», чтобы он мог оказаться убийцей. Да мне просто в это не верилось. Я мысленно перебрала всех пассажиров и не нашла среди них ни одной мало-мальски подходящей на роль преступника кандидатуры. Тут у меня в голове вновь завертелся Шанхай, но я ничего не успела додумать и задремала.

Почти в тот же миг, как я закрыла глаза, – во всяком случае, мне так показалось – дедушка вдруг вскочил, схватил меня в охапку вместе с одеялом и, прохрипев сквозь зубы «Не дыши!», выволок меня из купе, словно тюк какой. В коридоре было по-прежнему пусто и очень тихо. От этого дыхание дедушки казалось особенно громким. Я осторожно высвободилась из его объятий и сползла на пол.

– Дверь… не подходи, – сказал дедушка и закашлялся.

Из-за нашей двери тянуло чем-то едким, и я, дотянувшись насколько можно издалека, захлопнула ее ногой. И только после этого позволила себе вздохнуть. Дедушка откашлялся и смог сказать несколько слов:

– Нам через скважину какую-то ядовитую дрянь влили.

– Ты как себя чувствуешь?

– Уж не знаю как, но я сразу сообразил, в чем дело, и дышать перестал. Самую малость вдохнул, и то в горле запершило, как песка глотнул.

Я открыла окно, в коридор ворвался свежий ночной воздух. Мы стояли и стояли на одном месте. Молча, потому как в голову ничего не лезло.

– Давай Ивана будить, – сказал дед.

Я кивнула и негромко постучала в купе к Ивану Порфирьевичу. Он почти тут же выглянул, похоже, не успел еще толком уснуть. Первым делом он оглядел нас с ног до головы. Зрелище не для слабонервных дам: девушка, кутающаяся в одеяло, и ее дедушка в пижаме стоят у раскрытого окна, и ветер играет их спутанными волосами. Дедушка к тому же бледен, почти как Маша в роли привидения, да и я наверняка выгляжу не лучше. Иван Порфирьевич протянул руку к себе в купе, протянул деду одеяло, себе на плечи накинул халат.