Буало-Нарсежак - Тайна ядовитой мухи

— На помощь! Скорее!..

Кричали в саду. Разговоры сразу смолкли, все присутствующие повернули головы в ту сторону, откуда донеся крик.

— Помогите!..

— Это Клер, — сказал официант.

Посетители кафе бросились к выходу. В дверях сразу образовалась пробка.

— Тише, тише! — пытался успокоить их официант.

Но было уже поздно. Поднос, уставленный чашками, вылетел у него из рук и с грохотом упал на пол.

В глубине аллеи, около беседки, Клер, вооружившись пустой лейкой, изо всех сил колотила ею по земле.

— Гадина! Мерзкая тварь! — яростно кричала она.

Массерон, первым подбежавший к девушке, воскликнул:

— Не бойтесь, это всего лишь уж!

Подскочили несколько постоянных посетителей кафе: корреспондент газеты «Ля Монтань» Лапуж, плотник Виктор Каррель, почтальон Лубейр, два курортника из гостиницы «Бельвю», адвокат Робьон со своим сыном Франсуа и, наконец, официант Рене — он размахивал подносом, с которого еще капал кофе.

— Отойдите! — крикнул почтальон. — Это гадюка, и довольно крупная.

Отступив на почтительное расстояние, посетители опасливо разглядывали змею. Клер, уронив лейку, разразилась слезами.

— Боже, как же я испугалась! — всхлипывала она.

Массерон подтолкнул неподвижную тварь носком ботинка. Хвост ее вяло дернулся.

— Осторожно, — проговорил один из отдыхающих хриплым от волнения голосом. — Вдруг она еще не сдохла? Змеи ужасно живучи.

— Вы уверены, что это гадюка? — спросил другой курортник.

— Абсолютно уверен. Во — первых, посмотрите, у нее треугольная голова; и потом — расцветка… Вас, наверное, смущает ее длина, но в этом году гадюки почему — то крупнее, чем обычно.

— Совершенно верно! — подхватил Мопертюи, бывший учитель. — Разрешите — ка…

Он пробрался вперед, вынул из цветочной клумбы воткнутую в землю лопату и осторожно приподнял ею змею. Та висела, не подавая признаков жизни.

— Расступитесь, я выброшу эту гадость в навозную кучу.

Все двинулись вслед за Мопертюи. Лубейр тем временем успокаивал официантку.

— Она ведь вас не укусила, так чего теперь бояться?

— Вдруг там есть еще? — прошептала Клер.

— А мы сейчас возьмем и посмотрим! — заявил Рене, размахивая подносом. — Но вообще это было бы странно: до сих пор они здесь не водились.

Бывший учитель бросил тело гадюки на кучу навоза и острием лопаты разрубил змею пополам.

— Так — то лучше, — облегченно вздохнул он. — Вы осмотрели сад?

Беседка, где Клер нашла змею, одной стороной примыкала к изгороди, над которой роились мухи и осы. За ней начиналось выжженное солнцем поле.

— В это время дня змеи ищут тень, — заметил плотник. — И я их понимаю.

Франсуа все это время не отходил от отца. Если бы он посмел, он бы даже взял его за руку. Мальчику не раз приходилось стоять лицом к лицу с опасностью, но пресмыкающиеся внушали ему непреодолимый страх. Однажды, гуляя с родителями по Ботаническому саду, он зашел в террариум. Франсуа приходилось слышать, что змеи гипнотизируют свои жертвы, которых притягивает взгляд их тусклых, лишенных выражения глаз. Глаза змеи — это не прорези, не складки кожи, у них даже нет век; это две черные поблескивающие пуговицы на вращающейся, как перископ, голове, из которой время от времени, словно снаряд, выбрасывается страшный раздвоенный язык — воплощенный ужас. Даже если змея неподвижна, по медленно меняющемуся рисунку кожи, угадывается ее внутреннее напряжение. У нее нет ни конца, ни начала; только медленно шевелящаяся масса, поминутно изменяющаяся и в то же время остающаяся неизменной.

Маленькие змеи еще более страшны. Они быстры, как стрелы, выпущенные из арбалета. Они могут сворачиваться правильными кругами, словно моток каната, в центре которого притаилось нечто, что не дремлет, что ждет своего часа. И вот змея лениво расправляет свое переливающееся всеми цветами радуги тело и ползет куда — то, то исчезая, то появляясь снова, по лабиринтам, закоулкам и поворотам своего маленького мирка, образованного сплетением ветвей. Бесконечное скольжение непостижимого существа…

Таблички в террариуме не менее страшны, чем его обитатели. «Аспид», «Рогатая гадюка», «Гремучая змея», «Кобра», «Мамба», «Коралловая змея», «Стрела — змея»… Кажется, сами эти названия источают яд. Самые маленькие — коралловая и стрела — змея — поражают своих жертв мгновенно. Они — ядовитая слюна тропического леса… И от воспоминаний о них Франсуа стало жутко даже в этом прекрасном саду, благоухающем розами.