Поль Берна - Пианино на лямке

Этот пример рассмешил, но не смягчил ребят.

Марион, гневно вскинув голову, отвернулась и беззвучно расплакалась, закусив зубами платок. Её возмущало, что ребята относятся к слепому с таким предубеждением. Дух противоречия заставлял Марион вопреки очевидному верить, что загадочные действия Фантомаса и людей месье Тео имеют целью не преступление ради наживы, а нечто другое. А ребята просто не понимают, во всяком случае — пока не понимают, вот и строят дурацкие предположения.

— Между прочим, Марион дело говорит, — сказал Габи. — Самая обманчивая штука — поведение человека, которого застали врасплох. Вот, например, стоит у колонки оборванец и отмывает под струёй руки и нож, всё — в кровище. Мимо идёт некто, видит эту картину, сразу решает, что парень зарезал и ограбил какую-нибудь старушку, и бегом за легавыми. А вот дудки! Убийца всего-навсего обдирал кролика, чтобы накормить голодную семью. И единственный скользкий вопрос — краденый кролик или нет. Что, Зидор, не так разве?

Все рассмеялись, даже Марион, хоть и сквозь слезы, даже известный похититель кроликов Зидор. Несмотря на свои грубоватые замашки, Габи был довольно чутким и справедливым парнем. И ум у него был трезвый — Габи не давал воображению увлечь себя невесть куда.

Марион с благодарностью посмотрела на Габи, который так ловко вправил-таки всем мозги: злопыхатели сконфуженно примолкли. Хватило нескольких слов, брошенных небрежно, вроде бы в шутку, чтобы изменить настрой в команде и пробудить симпатию — пока ещё смутную — к слепому и его покровителям.

— Не плачь, старуха! — добавил Габи, ласково приобняв Марион за плечи. — Не обидим мы твоего слепого. Может, всё, что мы делаем, ещё и на пользу ему пойдёт.

— Это не мой слепой, — сказала Марион. — Это наш слепой… Кроме всего прочего, она не хотела, чтобы её друзья отказались от этого взывающего к их великодушию приключения.

Фернан поддержал её.

— Будем продолжать игру, — сказал он, — но не с тем прицелом, что месье Тео, слепой и их друзья — злодеи, а мы их разоблачим и прославимся. Мы не доносчики, и эти люди нам ничего плохого не сделали. Может, наоборот, у них проблемы, а мы сможем им помочь. Разные случаются беды; у этих громил, как и у всех людей, тоже могут быть неприятности. Просто в это трудно поверить, вот и всё!

Ещё не было и семи часов. Выкинув на время из головы слепого и его шайку-лейку, компания отправилась в карьер Вильмари — шлёпать по воде.

Совсем уже вечером, подходя к дому, Марион с огорчением обнаружила, что где-то обронила свою ярмарочную брошку — подарок Фернана.

Июнь быстро катился к концу. Особенно это ощущалось в унылых стенах школы на улице Пио. Всех учащихся словно поразила какая-то эпидемия, от которой одни витали в облаках, а другие изощрялись в самых дурацких проказах. Зидор и Татав, например, устраивали полёты майских жуков, которые день-деньской гудели на весь класс. Каждое утро они приносили в школу эту многочисленную живность и высыпали в парты. Месье Жюст выходил из себя — он без конца открывал и закрывал форточки, орал, сулил налево и направо всевозможные кары, о которых, к счастью, через две минуты уже забывал: дотягивать учебный год ему было так же тяжело, как и его ученикам.

Жуан-Испанец часто приносил в ранце ручного воробья по кличке Пиколо, выдрессированного так, что можно было подумать, будто он телепатически улавливает команды хозяина. Выгнанный тряпкой в окно, воробей влетал в другое, с наглым чириканьем присаживался на классную доску, пренебрежительно ставил «кляксу» на диаграммы месье Жюста и шмыгал в ранец хозяина, когда дело начинало пахнуть керосином.

Большой Габи, на котором лежала обязанность убирать на место карты и лабораторные приборы, добросовестно её выполнял, а впридачу за спиной учителя устраивал наглядную демонстрацию относительности времени. Неуловимым движением руки он открывал стекло настенных часов, передвигал стрелку вперёд — на добрую четверть часа! — защёлкивал крышку и с ангельским видом представал пред очи месье Жюста. А поскольку тот, и сам уже на пределе, частенько выставлял всех за дверь за десять минут до звонка, в удачные дни удавалось выиграть целых полчаса свободы, — это было очень кстати, потому что десятерым сыщикам приходилось следовать за Фантомасом аж в Лювиньи-Камбруз.