Дмитрий Щеглов - Праздник обжоры

— Чем закончилось ваше директорство? — задал вопрос представитель партии зеленых.

— А ничем. Полгода я исправно ходил на работу, получая вдвое больший оклад, чем мой подчиненный, и всем знакомым девушкам представлялся как директор. А если какая заставала меня рядом с моей обувной мастерской, я бесплатно чистил себе ботинки. В один день какой-то любопытный щелкопер спросил у армянина, почему я стою каждый день с газетой рядом с его будкой. «Это мой директор», — ответил сапожник. Через неделю появилась статья в газете, фельетон, и еще через неделю сократили мою директорскую единицу. — Хват насмешливо посмотрел на Фитиля: — Я думаю, Фитиль, твой напарник скоро сократит должность босса.

— Я ему сокращу, — в расчете на то, что Колька прислушивается к разговору, пригрозил Фитиль, — пока не отработает вложенный капитал, будет как папа Карло вкалывать. А то нашелся мне Макиавелли, идеи подавать.

Из его реплики было ясно, что до самоокупаемости им еще далеко. Похоже, пока они работали в убыток. В это время к нам на берег свернула милицейская машина. Я увидел, как Хват и Фитиль напряглись. Встреча с милицией никому не сулила ничего хорошего. Как Дед Мороз, она подарки не раздавала. Из «уазика» вылезли два сержанта. Невелики шишки. Напряжение немного спало,

— Мы его целый день ищем, а он здесь! — обрадовано воскликнул один из них, останавливаясь между Хватом и Фитилем.

Лица присутствующих снова напряглись. Мы все по очереди переглянулись.

— Кто из вас утащил знак? — спросил сержант, ни к кому не обращаясь.

— Что случилось? — Хват встал со стула, так как уборка подошла к концу и Колька застилал в машине коврики.

— Сейчас может приехать телевидение. Знак нужен, площадь закрыть, а он вот где. Кто утащил?

К милиции подлетел обрадованный таким исходом дела представитель зеленых:

— Они не только знак утащили, они еще и машины здесь моют! — с жаром воскликнул он.

— А где их мыть, в бане, что ли? — не понял сержант. Мы рассмеялись. Сержант сразу из нашей компании выделил директора мойки и прикрикнул на Фитиля: — Ты, что ли, его сюда приволок, а ну тащи обратно!

Знак возвышался на окончании двухдюймовой трубы, приваренной к диску грузового автомобиля. Вчера вдвоем с Данилой мы кое-как его дотащили. А нести обратно нужно было одному Фитилю, потому что Колька был занят джипом. Директорская должность выходила ему боком.

— Мы долго тебя будем ждать, или ты в кутузке хочешь посидеть? — пригрозил сержант.

Открывающаяся перспектива, видно, не очень вдохновила Фитиля, потому что он один потащил знак на площадь. Чтобы как-то подбодрить Кольку, Хват вытащил пятьдесят рублей и, передавая их ему, сказал:

— Скажешь своему боссу, что мы у тебя попали в категорию любопытных, понял?

А Данила в это время давал последние наставления козе:

— Слушайся дядю. Он тебе ничего плохого не сделает. — И задал вопрос идейному пастуху: —Почему бы вам ни перейти на противоположную сторону дороги?

— Но телевидение приедет из Москвы по этой стороне дороги, что мы с козой на другой будем делать?

Я грузил в джип упаковки с «Птичьим молоком». Хват, видно, придумал, как, не вскрывая при нас коробки с тортами, вычислить свои. Неужели он оказался хитрее меня?

Мы погрузились в джип и помахали Кольке рукой. Хват, нигде не останавливаясь, подъехал к «Ристарану у Гариллы» и посигналил, На открытой двери висела вывеска «Закрыто».

— Приехали, выгружайтесь, — сказал он нам.

На шум машины, и без сигнала слышимый изнутри ресторана, выскочила шустрая Нинэль. Увидев нас и Хвата, она обрадованно всплеснула руками:

— Ой, мальчики, какие же вы все молодцы, что так рано приехали. А я вас только к ночи ожидала.

Мы с Данилой стали выставлять на чисто вымытые ступени ресторана упаковки с тортами. Всего двадцать четыре коробки.

— Разбирайте свои, — предложил я Хвату с Нинэлью, ставя их перед непростым выбором.

— И то, что я просила, здесь? — Нинэль выстрелила взглядом в Хвата.

— Здесь, в одной из упаковок, только не знаю в которой. Ребята, не подумав, их перемешали.

Ну и жук. Нельзя им было ошибиться при выборе своих. Единственное, что придумал хитрый Хват, сидя на берегу, — это переложить решение по отбору коробок на хрупкие женские плечи. То, что он не мог решить в течение трех часов, она должна была сделать за несколько секунд. «Ну и мужики пошли», — сказала бы Настя. Нинэль, растерявшись только на долю секунды, скомандовала: