Евгений Митько - Бумбараш

Яшка рассердился, плюнул.

— Яшка-а-а, — шепотом звал Бумбараш.

Тот не слышал. Уходил — важный, озабоченный; руки глубоко засунуты в карманы.

После полуночи Бумбараш проснулся. В прорехах крыши синело ночное небо. Бумбараш подтянулся — и вот уже его рука, взмахнув над крышей, сорвала яблоко…

Бумбараш куснул его с долгожданной жадностью — кислятина скривила лицо, Поглядел на яблоко — разочарование в глазах.

Рассердился, отшвырнул надкушенное яблоко.

Оно упало в сено и тут же — взрыв.

Взрыв близкий. Взрыв громкий — на все село.

Бумбараш вскакивает. Прислушивается.

То приближаясь, то удаляясь, защелкали редкие выстрелы.

Он улегся на сено и накрылся драным тряпьем. Пусть стреляют, его это не касается. Он будет спать.

Быстрые шаги. Кто-то вбежал во двор. Бумбараш встревожился.

Шаги приближаются. Кто-то быстро поднимается по лесенке.

К нему!

Он притаился в углу, взял наперевес вилы.

Испуганный негромкий голос:

— Бумбарашка! Бумбарашка! Это — я!

— Варюха!

Бумбараш отшвырнул вилы.

Кинулся к ней. Казалось, сейчас обнимет.

Нет. В самый последний момент остановился.

Она стояла перед ним, из прорехи крыши лился лунный свет, матово застывая на ее почти ребячьем личике, а глаза казались большими-большущими и смотрели на него по-взрослому серьезно,

— Беги, Бумбарашка! Скорей!

Она стояла рядом с ним, и он не мог опомниться. Она торопила.

— Беги! Снова тебя будут искать! Прошу тебя, беги! Яшка революцию сделал — бомбу кинул. Петьку Кандыбенка убил!

— Уйду, — сказал он, но вместо того чтоб собираться, уселся на солому.

Она опустилась рядом. Было тихо, и он услышал, как дробно постукивают у нее зубы. Ему захотелось сказать ей что-нибудь такое, чтоб они перестали стучать. Он взял ее руку.

— Замерзла?

Варюхины босые ступни напряглись, пятки легко отделились от примятого сена.

Бумбараш и Варвара сидели друг против друга, касаясь лбами.

Она улыбнулась.

— Смотри, чтоб тебя больше не убивали! Уходи!

— Ладно! А я вот тебя сейчас бодну!

— Ах ты, барашка-Бумбарашка! — засмеялась она.

Стала серьезной. Поднялась на ноги. Возле лесенки лежал тюк, стянутый веревкой, с ним пришла сюда Варвара.

Она наклонилась и развязала веревку.

— На шинель! Ночи холодные!

— А как он кинется? — спросил Бумбараш, не называя ее мужа по имени. — Попадет тебе от него за это!

— Бери — у него много награблено! — сказала она. — Через кордон не ходи, там банда этой тети, которая внучка.

— Гав! — сказал вдруг Бумбараш, откинулся на спину и увидел над собой ее лицо.

Она засмеялась и села Бумбарашу на грудь.

— Ой, раздавишь! — Он сделал попытку выбраться из-под нее, она удерживала, и они начали бороться, по-детски, упрямо.

Бумбараш пересекал луг. От всего случившегося он плохо соображал и свернутую в узелок шинель нес под мышкой.

Встретился родник, и Бумбараш умылся. Стало холодно до невозможности,

Тогда он вспомнил о шинели и надел ее. Она оказалась очень большой — полы волочились по траве…

Вместе с новым днем просыпались полевые пичужки, и под их заливистое утреннее пение Бумбараш шагал куда глаза глядят. Привыкший не терять духа, он начал подпевать птицам, подсвистывать. Длиннополая шинель забавляла его, и он принялся взмахивать полами, будто косой…

Виднелась на холме деревня. Она была занята красными; от нее навстречу Бумбарашу шел парень в буденовке, с матерчатой красной звездой на суконном шлеме. Красным Бумбараш ничего плохого не сделал, поэтому с дороги не свернул.

Встретившись в поле, двое не могут не заговорить и перекинулись словами так:

— Идешь?

— Иду.

При ближайшем рассмотрении красноармеец оказался младшим командиром. Бог щедро наделил парня ростом — высоченный вымахал, зато интендант оказался скупердяем — выдал парню шинельку обтрепанную и, главное, короткую, как кацавейка.

У парня был пушистый рыжий чуб. За такими обычно на всю жизнь закрепляется прозвище «Рыжий».

Поговорив, они решили закурить. Самосад был у Рыжего и, свернув цигарку, он оглядел Бумбараша в длиннополой, аж до щиколоток шинели и, захлебываясь от восторга, произнес:

— Агромадная шинель! На великана шилась — мне впору.

Бумбараш тоже оглядел Рыжего — шинелька выше колен — и спросил:

— Махнемся?

Взяв из рук Рыжего шинель, Бумбараш вслух прочел на воротнике фамилию ее владельца — теперь уже бывшего.

— Зап-ла-тин! — Потом стукнул командира легонько по плечу и добавил: — Бывай, Заплата!