Джек Ритчи - От убийства на волосок

Ужасные глаза находились в комнате. Я увидел их, более ясные, чем когда-либо. Но не на скрытом в полутьме лице, как раньше, а на лице нашей новой служанки. Они, эти глаза, вовсе не соответствовали чертам лица служанки, ее манерам, ее скромной, заискивающей улыбке. Глаза смотрели на меня неумолимым взором, таким, каким они смотрели всегда. Они подавляли мою волю, сокрушали мою решимость не терять рассудок подобно сверхтвердому сверлу, преодолевающему сопротивление металла.

Я хотел закричать, убежать. Но это было невозможно. Жена постаралась убедить меня, что слабость вызвали переутомление и бессонница. Я начал есть суп, уставясь в тарелку. А жена и служанка разговаривали между собой. Я слушал с замиранием сердца слова, простые и одновременно устрашающие.

— Вы еще так молоды, правда?

— Да, сеньора. Вы же видите. Я родилась 4 июня … 82 года.

— В котором часу, в котором часу? — спросил я, не в силах сдержаться.

— Зачем тебе это? — заметила жена. — Разве она знает?

— В полдень, сеньора. Я это знаю, потому что моя мать мне говорила об этом много раз. Сразу же после появления на свет я некоторое время находилась между жизнью и смертью… После мы уехали в Аргентину и через десять лет возвратились, решив жить здесь. Однако мой отчим получил новое хорошее место, и мы уехали снова.

— И там, в Аргентине, вы прожили еще шесть лет, не так ли?

— Откуда вам об этом известно?

— Разве ты знаешь эту девушку? — изумилась жена. — Почему ты встал?

Какая-то сила подняла меня с места, придала мне спокойствия, и я заметил с искренним тоном:

— Мне кажется, я был знаком с ее отчимом … И давно вы здесь? — обратился я вновь к служанке.

— Мы приехали вчера. Вдвоем, мама и я. И поскольку в доме наших родственников тесновато, я сказала маме: «Что можно сделать сегодня, не следует откладывать на завтра». И отправилась искать себе место.

Как описать тебе, мой друг, мое состояние перед лицом совпадений, которые захватывают воображение, устрашают? Вне всякого сомнения, если бы не глаза, все было хорошо в этой бедной девушке. Она очень понравилась жене. Все мои попытки под различными предлогами удалить служанку из нашего дома не увенчались успехом. Если бы жена знала правду! Но я так и не решился рассказать ей. В моем собственном доме, открыв дверь или войдя в комнату, или перешагнув порог, в любой момент я мог встретиться с неумолимым взором проклятых глаз, которые, уставясь на меня своими черными ирисами, казалось, говорили: «Ты думаешь, что мы перестали искать тебя? Ошибаешься. Мы здесь и никуда отсюда не уйдем. Никогда!»

Чтобы избегать встречи с преследовавшими меня глазами, я пытался заниматься всякими делами, приглашал в дом гостей. Но магическая сила глаз меня порабощала, и, в конце концов, я уже не мог отделить себя от них. Поэтому я все меньше и меньше выходил из дома, стараясь выполнять в нем даже свои служебные обязанности.

Клянусь тебе, кроме глаз меня ничего не интересовало в личности служанки. Вспоминаю сейчас: была она среднего роста, склонная к полноте, и ее лицо — как заметили газетные репортеры с обычной своей беззастенчивостью — не представляло собой желанный объект для соблазнителя. Возможно, в ее улыбке и присутствовала доброта, но далекая от всякой чувственности.

«Я очень бы хотела освободиться и тебя освободить… Ты даже не представляешь, какими всесильными и властными являются эти глаза!» — казалось, повторяли, не произнося слов, ее тонкие губы, которые позже я видел вздувшимися с выступившей на них сукровицей.

На суде прокурор красноречиво разглагольствовал относительно дегенерации личности. Я бы мог возразить ему, рассказав присяжным о власти безжалостных глаз или предоставив им возможность самим заглянуть в бездонный омут их проклятой черноты. И, если бы прокурору удалось заставить мертвую служанку заговорить, она бы несомненно, поблагодарила меня за то, что я освободил ее от столь губительного соседства с неумолимо жестокими глазами. Теперь ты понимаешь?

Нужно ли рассказывать об остальном? О невыносимости внутреннего разлада, о тесноте дома, где не было угла, спасающего от преследования вездесущих глаз? То, что произошло, наверняка, уже случалось сотни раз раньше. Моя жена оттягивала роковую развязку, находясь постоянно со мной. Но однажды я и служанка оказались в доме одни и …

Она готовила что-то из еды на кухне и, очевидно, знала о моих намерениях, потому что я слышал ее голос, словно умоляющий не приближаться к ней… Голос звучал в моей голове, и все же в мольбе содержался намек на то, что она не будет противиться тому, что произойдет.