Чарлз Тодд - Поиски в темноте

Изо всех сил стараясь не улыбнуться, Ратлидж уточнил:

— Вы хотите сказать, что убийца — кто-то из местных?

— Кое-какие мысли у меня есть, — ответила миссис Прескотт, внезапно посерьезнев. — Учтите, я вовсе не уверяю, что так все и было! Только предполагаю, как оно все могло быть.

Удивленный, Ратлидж подумал, что местная сплетница действительно что-то знает.

— На вашем месте я бы рассуждал осторожно, — предупредил он. — Если убийца не Моубрей, который сидит за решеткой, вам грозит опасность!

Миссис Прескотт посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не дура, — прямо заявила она. — Вы из Скотленд-Ярда, с вами можно говорить. Зато констебль Трут… — она обернулась через плечо, — точно дурак. Я слышала, что о нем говорят. А слушать я умею внимательно. Помните, я вам рассказывала про лоскутное одеяло? Кусочки нужного размера постепенно накапливаются… и получается одеяло.

— У вас набралось достаточно, чтобы сшить целую историю? Если да, рад буду послушать.

Она покачала головой:

— Еще нет. Сейчас пока рано! Я только хотела вам сообщить, что не сижу сложа руки. — Она лукаво улыбнулась. — Я питаю слабость к Саймону Уайету. И терпеть не могу Хейзел Диксон. Уж лучше бы она не совала свой нос в наши дела! Любит навредить другим просто так…

— На вашем месте, — повторил Ратлидж, — я бы воздержался от скороспелых выводов.

— Воздержусь, — обещала миссис Прескотт. — Просто буду прислушиваться, вот и все.

Неожиданно Ратлидж очутился у приемной доктора Фэрфилда. Врач был у себя и согласился уделить ему пять минут. Держался он так же холодно, как и в прошлый раз, но о своем долге не забывал и делал все как надо.

— У меня всего один вопрос, и дело не займет более пяти минут. Я насчет трупа, найденного здесь, в Синглтон-Магна — миссис Моубрей или мисс Тарлтон. Скажите, пожалуйста, у этой женщины были дети?

— Хильдебранд задал мне тот же вопрос в числе первых. Да, она рожала. В то время мой ответ предоставил дополнительное свидетельство в пользу того, что она могла оказаться женой Моубрея. Относится ли то же самое к Маргарет Тарлтон, я сказать не могу.

— Возможно, у мисс Тарлтон тоже есть ребенок. Внебрачный.

— К сожалению, медицина не способна установить, носила мать во время родов обручальное кольцо или нет, — отрезал Фэрфилд.

— А что покойница из Ли-Минстера?

— По-моему, детей у нее не было. Учитывая, сколько времени тело пролежало в земле, судить труднее. Вы задали уже два вопроса. — Доктор достал из кармана часы.

Ратлидж понял намек и ушел.

По пути он думал, удобно ли допросить Томаса Нейпира, чтобы проверить версию о его романе с Маргарет. К сожалению, он заранее знал, что ответит Боулс на такую просьбу. И сам Нейпир вполне может отказаться — он же намеренно остается в тени, кроме того, что проявляет вполне объяснимую заботу о молодой женщине, служившей у него и по-прежнему находящейся под его защитой. Даже его визиты к Боулсу можно истолковать как поступок человека, который заменяет мисс Тарлтон отца. Боулс наверняка именно так все и истолкует. Так ему самому жить проще и спокойнее.

Следующая наиболее вероятная кандидатка в убийцы — дочь Томаса Нейпира.

Пора задать Элизабет Нейпир несколько прямых вопросов.

Ее он нашел в музее; поверх красивого сине-зеленого летнего платья она надела передник и деловито стряхивала пыль с новых полок, которыми заменили упавшие.

Ратлидж поздоровался и пригласил ее на прогулку. Ему хотелось отойти подальше от дома, где их могли подслушать. Он слышал, как горничная Эдит выбивает ковер; до него доносился голос Авроры, которая разговаривала с Саймоном.

Удивленная Элизабет сняла передник.

— Не вижу необходимости в такой секретности, — сказала она. — Мне скрывать нечего. Но если вы настаиваете… хорошо.

Они пошли в сторону выгона и пруда. У кромки воды мирно спал пес; утки плавали небольшими флотилиями, громко переговариваясь на плаву. На деревьях каркали вороны, и он слышал, как в кузнице стучит молоток. На улицах Чарлбери было оживленно; в лавки то и дело заходили покупатели. А у пруда было довольно тихо, если не считать неумолкавшего Хэмиша.

«Ты же обещал Боулсу, что не станешь никому наступать на любимые мозоли! — пылко напоминал он Ратлиджу. — Хочешь, чтобы твоя карьера полицейского закончилась из-за политической ошибки?»

Увидев под деревом, футах в десяти от пруда, скамейку, Ратлидж повел туда Элизабет. Она осмотрела скамейку, села на край, оставив место для него, и повернулась к нему с выжидательным видом. Легкий ветерок взъерошил ее кудри, придав ей беззащитный, почти детский вид.