Жанна Свет - Роман

— Зачем вам отвертка?

— Это не моя, не было у меня отвертки! Это он мне свою подсунул!

— И зачем мне это, можешь объяснить?! Так, я объявляю вам с приятелем домашний арест!

С этими словами Николай взял «мотоциклиста» за шиворот и потащил в мансарду.

Алла побрела за ними.

Этот инцидент запутал ее окончательно. Только-только ей начало казаться, что она поймала… или почти поймала некую догадку, как снова все смешалось и нужно было опять распутывать этот бесконечный клубок странных событий, слов и поступков.

Зайдя в комнату детей, она обнаружила, что оба спят — Юлька в своей постели, а Лешка — притулившись в ее ногах.

Алла помогла ему перелечь на другую кровать, сама села в кресло и стала думать, что именно произошло минуту назад и как этот эпизод вписывается в рисунок двух последних дней.

— Так. Не буду торопиться, — думала она. — Что произошло в эти дни?

Первое: я появилась здесь внезапно — никто не ожидал, родители Миши тоже.

Второе: появилась Зойка — я теперь почти уверена, что она не родственница свекрови.

Три: Толик должен был отвезти детей в гости и вернуться сюда. Он нарушил приказ, но Николай спустил ему это нарушение.

Четыре: Толик провел весь день с Зойкой, которую увидел впервые в жизни за час до поездки в город.

Пятое: шторм.

Шестое: мотоциклисты, попавшие в аварию и ехавшие, неизвестно куда.

Седьмое: Зойкино требование открыть кабинет или поискать сейф в спальне.

Восьмое: она, явно, слушалась Николая.

Девятое: рассказ детей о разговоре Миши с отцом.

Десятое: рассказ Николая о романе Зойки и Толика.

Одиннадцатое: гибель Зойки.

Двенадцатое: стычка с «мотоциклистом», отвертка…

Интересно, как совпало появление Зойки и мотоциклистов с началом бури… Случайность, слишком много случайностей. Случайность, что Мише предложили эту подработку, что я решила приехать, что Толик влюбился в Зойку…

Нет, я не с того конца начала.

Допустим, что Зойка родственница, в самом деле.

Допустим, что мотоциклистам было куда ехать по нашему шоссе.

Тогда никаких проблем, кроме одной: кто убил Зойку?

Стоп, почему — «убил»? Может быть, это несчастный случай!

Если это несчастный случай, что ее понесло в подвал? Логичнее было бы предположить, что она зазвала Толика к себе, и они развлекались бы в постели. Но нет, Толик спит в холле и знать не знает, чем занимается его девушка, на которой он собирается жениться.

Все очень странно. Надо бы самой с ним поговорить. Но о чем? Что ему сказать: «Я слышала ваш разговор в подвале?»

Все не годится. Или все-таки, поговорить? Фу, черт, ощущаю себя абсолютной дурой — ни одна мысль в голову не приходит. Выпить коньяку, что ли… Бутылку я в спальне оставила…

Опять раздался стук в дверь — и опять это был Николай.

— Алла Сергеевна, извините, что докучаю. С Толиком плохо: плачет, трясется. Вы бы не поговорили с ним, мягко, по-женски? Может быть, успокоите его.

Алла молча смотрела на него и понимала, что не хочет никуда идти, не хочет никого успокаивать. Хотелось лечь, закрыть глаза и выключить сознание, а проснувшись, забыть все происходящее раз и навсегда. Но она понимала, что отвертеться не получится, а потому, со вздохом, сказала:

— Хорошо. Вы идите, я умоюсь и спущусь.

Умывшись и причесавшись, она написала детям записку, на тот случай, если бы они проснулись до ее возвращения, заперла дверь комнаты и пошла вниз.

Николай и Толик были в холле. Толик уже перестал плакать и сидел, раскачиваясь и сжав голову руками. Николай с беспомощным видом сидел рядом с ним.

Увидев Аллу, он уступил ей место, а сам ушел в кухню.

Алла взяла руку Толика и стала по ней похлопывать, одновременно говоря:

— Толик, ты не стесняйся, поплачь, в этом ничего стыдного нет, но тебе станет легче.

Толик вдруг уткнулся лицом в ее плечо, и она сидела, застыв, боясь его потревожить. Ей и в самом деле, стало его жалко.

Вдруг он поднял лицо и заговорил лихорадочно:

— Дура какая! Приревновала меня к вам, это какой дурой быть нужно, а?! Уже слова доброго ни о ком не скажи — сразу найдется кто-нибудь, кто в любовники запишет. Хоть бы подумала, дура, на черта я вам — нет, зачем нам думать, мы так, одной задницей обойдемся, голову нагружать не будем. Она ведь чего в подвале свалилась? Напилась в стельку — вот бутылка.

И он показал Алле бутылку, которая до сих пор стояла на полу и не была Алле видна. Это была ополовиненная бутылка, из которой Алла днем наливала себе коньяк.