Сергей Волгин - Лейтенант милиции Вязов. Книга вторая

Максим Петрович прочитал записку и взглянул на Михаила испытующе.

— Тут что-то есть. Тоненькая ниточка, как говорят. Надо подумать. — И, посмотрев зачем-то бумажку на свет, спросил:-Твой Костя сообразительный паренек?

— Очень сообразительный.

— Пиши ответ. Надо узнать, кто сообщил Косте)б ухудшении твоего здоровья. Только пока ни слова о самочувствии.

Михаил вынул из тумбочки карандаш и бумагу Максим Петрович вызвал няню, попросил побыстрее пере-дать записку мальчику и дождаться от него ответа. Он уже не хватался за живот, даже щеки у него раскраснелись. Михаил внимательно следил за выражением лица девушки: няня была спокойна, не сделала ни одного лишнего движения.

Ответа Кости Максим Петрович и Михаил ждали с нетерпением. Майор поставил локти на колени и уперся подбородком в ладони, а Михаил ходил по палате. Старик опять застонал. Михаил мысленно обругал его — стоны старика действовали раздражающе.

— Никогда не предполагал, что в больнице могут стращать, — рассуждал он, продолжая ходить. — В первый и последний раз я здесь. Теперь меня сюда не уволокут и в бессознательном состоянии, я прикажу Косте защищать меня всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами. Здесь, конечно, не чеховская палата № б, и все же я не хочу попадать в больницу.

— Не зарекайся, — коротко посоветовал Максим Петрович.

Вернулась няня с ответом Кости. Максим Петрович сказал девушке:

— Зайдите к нам, пожалуйста, минут через десять.

— Хорошо, — ответила девушка.

Записку читали вместе. «Михаил Анисимович! Зачем вы меня волнуете? Я жду ответа на мой вопрос. О том, что вам плохо, мне сказал Виктор, а он, якобы, узнал об этом от отца. Не томите меня, скорее отвечайте!»

— Кто этот Виктор? — спросил Максим Петрович.

— Одноклассник Кости, сын начальника отделения.

— Вон как!.. — проговорил Максим Петрович, глядя на Михаила потемневшими глазами. — Можно полагать, что кто-то запугивает мальчика. Но нельзя же обвинять в этом начальника отделения! Абсурдно. Остается один вывод: Виктор обманул Костю. Можно допустить такую мысль, Миша?

— Вполне.

Максим Петрович поднялся, прошел несколько шагов по палате, но поспешно вернулся и, морщась, опять сел на койку.

— Теперь такой вопрос: надо ли сообщить правду о твоем здоровье или пойти на обман? — рассуждал он вслух. — Как будет воспринят тот или иной ответ твоими противниками?

— Я думаю, надо сообщить правду, — сказал Михаил. — Чорт с ними, с подлецами, я не хочу, чтобы волновался Костя. Он мне дороже всех на свете.

— Ну что ж, можно пойти и по этому пути.

Михаил написал Косте, что его здоровью можно только позавидовать.

Солнце словно разъярилось и нещадно поджаривало все, что попадало под его лучи. В июле в Ташкенте нельзя спрятаться от пекла даже в тени. Михаил спустил шторы на окнах, открыл дверь в коридор и все же изнывал от духоты. Максим Петрович уснул, — наверное боли утихли, — его лоб покрылся крупными каплями пота, дышал он спокойно. Михаил обмотал голову мокрым полотенцем. Лежа в постели, он мечтал о холодной воде канала, о Комсомольском озере и даже обыкновенном душе, где была бы холодная вода. Конечно, лучше было бы уснуть, но как он ни старался, сон не шел. Разглядывая седую голову старика и спутанные редкие волосы на его голове, изредка поглядывая на Максима Петровича, Михаил промучился не менее часа. Следователь не приходил. Михаилу надоело смотреть и на старика, и на майора, и на голубой воздух в палате, и на серебряные лучи, проникающие в щелки и похожие на отточенные сабли, и он уперся взглядом в белый, без единого пятнышка потолок.

— Препротивное это чувство: месть, — вдруг заговорил Максим Петрович. Михаил вздрогнул и повернулся к нему. Майор тоже смотрел в потолок, будто и не спал только что. — Возникнув в незапамятные времена, оно канет в вечность в коммунистическом обществе. Любовь и ревность, забота и беспокойство — чувства вечные, человеческие. А вот месть — это болезнь, затянувшаяся на тысячелетия. Лесть да месть дружны. Обычно мстят за причиненное зло или за нанесенную обиду. Не так ли? А мы вот стараемся человеку помочь встать на путь истинный, предотвращаем зло, а нам мстят. Удивительно!

— Вы правы… — начал было Михаил, но тут в дверь заглянула няня и пригласила его к телефону.

Михаил шел за девушкой по коридору насупленный. Желание поговорить с няней пропало, теперь бросалась в глаза ее тяжелая походка, помятый халат и скошенные каблуки.