Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1874—1883

– А разве? – Миша указал рукой в сторону дома, в котором размещался участок.

– Да, от участка рукой подать, да я, – пристав стушевался, был совсем в другом месте, – пожевал ус, – понимаете, служба.

– Я понимаю, – помощник Путилина улыбнулся, – продолжайте.

– Так вот. Когда я прибыл на место преступления, там уже толпился народ, н не это главное, – снова пожевал ус, – среди любопытствующих был Игнатий Горностаев, проживающий недалеко, вот он в одном из убитых признал своего крестника Николая Игнатьева.

– Кто таков этот Горностаев? – Заинтересовано спросил Жуков.

– Отставной унтер—офицер, воевавший ещё в Крымскую кампанию, имеет две медали, имеет хозяйство.

– Так, так.

– Ничего плохого о нём не известно.

– Хорошо, – махнул рукой сыскной агент, мол, итак всё понятно, – продолжайте.

– Больше продолжать нечего, по словам Горноставева Николай проживал на Петроградской стороне с родителями, последний раз отставной унтер—офицер видел его с год назад.

– В общем известно только имя убиенного?

– Так точно, личность и где проживает, то есть проживал, – поправил себя пристав.

– Интересно, – ёрзал в кресле Иван Дмитриевич, – значит к твоему приезду опознан был один из убиенных?

– Оба?

– Удивился Путилин. – А второй когда?

– Так, пока я прибыл в Лигово, пока познакомился с приставом, – начальник сыска взглянул недобрым взглядом на помощника, – да, Иван Дмитриевич, виноват. Должен всех знать служащих в полиции, но времени…

– Миша, Миша, – Путилин погрозил пальцем, —ты должен их знать не только, как их прозывают по батюшке, но и можно ли полагаться всецело на них в расследовании, ты же понимаешь, что не все приставы готовы нам помогать.

– Иван Дмитрич, исправлюсь, – опустил голову Миша.

– Ладно, продолжай.

– А далее…

Место преступления находилось недалеко, в четверть часа или чуть поболе ходьбы. Дорогою шли молча, говорить было не о чем, а бросать слова впустую не хотелось, не то время. Миша всё размышлял – с чего начинать следствие? Имя убитого известно, это уже продвижение вперёд, вот второй неизвестен, так это дело дней, хотя зарекалась свинья в грязи не валятся, да себя и не послушала.

Тела можно было найти по приглушённому гомону небольшой толпы, которая, как любопытное вороньё окружает блестящие вещи, так и люди стремятся посмотреть на чужое горе.

– Козьма Иваныч, – приложил руку к околышу фирменной фуражки полицейский, – тут малец один объявился, так сразу и второго убиенного опознал.

Пристав довольно заулыбался, словно говоря, что я же знал, что так и будет, мы тоже тут не лаптем щи хлебаем.

Миша кивнул головой и произнёс:

– И где опознавший?

Полицейский удивлённо взглянул на Вышинского, спрашивая взглядом, что это за молодой нахал, но Козьма Иванович кивнул, давая понять, что следует отвечать незамедлительно, хотя человек и молодой, но из столичных чиновников.

– Если вам угодно, – на лице полицейского появилась заинтересованная улыбка, – опознавший сейчас же предстанет перед вами?

– Пожалуй, – ответил Жуков, выдерживая секундную паузу, – можно с ним поговорить сейчас, если вы, господин Вышинский, не против?

– Отнюдь, – расплылся в улыбке пристав и добавил строгим голосом, – пригласи.

Через минуту полицейский подошёл с довольно молодым человеком. Которого можно было бы назвать скорее мальчиком.

– Вот опознавший.

– Здравствуйте, – первым произнёс Миша и лицо его засветилось добродушным выражением, словно он всю жизнь только и ждал минуты, чтобы познакомиться с юношей, невольным носителем так нужной для следствия информацией.

– Здравствуйте, – заикаясь, сказал подошедший с полицейским.

– Нам поведали, что вы опознали одного из…, – Жуков замялся, но всё—таки произнёс, – убиенных?

– Да, – тихо выдавил из себя юноша, было видно, что его горло душит, и он отвечает сквозь силы, борясь с собой, чтобы не разрыдаться, но предательские слёзы выступили на глазах и молодой человек смахнул их рукавом.

– Вам трудно говорить?

Юноша тяжело вздохнул:

– Спрашивайте.

– Как тебя зовут?

– Владимир Соловьёв.

– Значит, Владимир, – кивнул с пониманием Жуков, – ты, наверное, учишься?

– Да, я – воспитанник десятого класса Шестой гимназии.

– Это та, что у Чернышова моста?

– Да.

– Где ты проживаешь?

– Пятая рота Измайловского полка, в доме господина Введенского.

– Там видимо, и батюшка служит?

– Именно так, он псаломщик при лейб—гвардии Измайловском полке, – в голосе слышалась скрытая издевка, не иначе, пришло в голову сыскному агенту, сын стесняется отца.