Лариса Капицына - Дело №346

И по ее улыбке Савва понял, что все его действия глупы. Она будет жить здесь не одна. Сюда придет человек и станет о ней заботится. И ему, Савве, лучше перестать изображать из себя заботливого папашу, проверять дверь, замки. Этим займется другой человек. Если, конечно, посчитает нужным. И этот человек вскоре появился, дружелюбно улыбаясь. Высокий, довольно симпатичный, намного старше Саввы и девушки с синими глазами. Он стоял в белой рубашке и черных костюмных брюках, перекинув через плечо пиджак и поигрывая ключами от машины. Небольшие умные глаза, святящиеся мягким светом, широкие брови, в общем, такие лица нравятся женщинам. Симпатичен, но не смазлив.

– Привет, молодежь! – голос у него тоже был приятным, бархатистым, с мягкими, даже ласкающими интонациями.

Она подошла к нему, немного смущаясь, скользнула губами по щеке. Он не протянул Савве руку, просто улыбнулся и назвал свое имя, которое Савва даже не расслышал. Этот человек прошел в комнату, внимательно все осмотрел. Спросил, не было ли проблем с переездом.

Потом поцеловал ее, бросил Савве: «Пока!» и ушел. Он заезжал только на минутку, чтобы убедиться, что у нее все в порядке. Вот какой он был, этот человек.

Мужчина как мужчина. Довольно практичный и наверное умеет устраивать свою жизнь. Значит, сумеет устроить и ее жизнь тоже. Нанял грузчиков, приехал проверить все ли в порядке. Если бы это был Грин… Господи, если бы это был Грин! Он сделал бы из этого переезда целое событие. Он никогда бы не стал нанимать грузчиков, наверняка, эти коробки они переносили бы целый день, без конца курили бы, может быть, пили бы вино. Грин всем мешал бы и травил свои байки. Савве, конечно, поручили бы коробочки с хрупкими легкобьющимися предметами, и он обязательно что-нибудь уронил бы, потому что всегда был неловким. Или какую-нибудь коробку сперли бы на улице, и синеглазая девушка бы долго сокрушалась. Но все равно потом стала бы смеяться вместе с ними. Для Грина переезд означал возможность побыть вместе, пообщаться, похохмить. Ведь ему было всего двадцать лет!

Для этого человека переехать – значит перевезти необходимые для проживания вещи из одного помещения в другое. А это хлопотно. Поэтому в таких случаях нанимаются специальные люди – грузчики.

Что он и сделал. Он приехал, убедился, что все в порядке, и небрежно поцеловав девушку, лучше которой Савва никого не знал, уехал, оставив после себя легкое облачко утонченного аромата.

Наверняка, этот человек очень аккуратен. Он не ездит непристегнутым, не превышает скорость, не совершает глупых поступков и не говорит необдуманных слов. И не ищет приключений на пятую точку.

Поэтому она его и выбрала.

Прошлое еще держало ее цепко. И хотя теперь у нее был другой человек, другой мужчина, ее глаза излучали настороженный свет. Она как-будто очнулась и стала заново пробовать жизнь на вкус и еще не могла понять нравится ей то, что она пробует или нет.

Все это Савва понял, глядя в ее синие, как море, глаза. Для него она была как открытая книга. И эту квартиру она сняла, потому что не могла привести человека с приятным голосом и умными глазами туда, гда была счастлива с Грином. Она заметила взгляд Саввы, смутилась. И сразу стала агрессивной.

– Только не надо на меня так смотреть, ясно? Просто я хочу начать все сначала, вот и все.

– Успокойся! Если ты затеяла этот переезд из-за Грина…

– Грин, Грин.. Я только и слышу со всех сторон это имя! И мать, и ты и другие… – она все больше озлоблялась. – Грин бы сказал то, Грин бы сделал это! Ужас, до чего вы все мне надоели! Если хочешь знать, сейчас я встречаюсь с человеком, для которого имя Грин – ничто, пустой звук! Он понятия не имеет, кто такой Грин, просто знает, что я была замужем и все. И мне это нравится. Да!

– Зачем ты так? – Савва хотел сказать, что все понимает. Человек не может всю жизнь хранить верность призраку. А Грин давно был только призраком.

Но на нее словно что-то нашло. Она уже не могла остановиться.

– Если хочешь знать, твой Грин, на которого ты готов молиться, был просто жалким трусом.

– Что? – Савва не мог поверить, что это говорит она.

– Да, да! Жалким трусом! Я одна знала об этом! Он сам рассказал мне как-то в порыве откровенности. У него было редкое психическое заболевание. С дества он изнывал от страха по самому ничтожному поводу.

Даже состоял на учете. Такой уж он был. Каждое утро просыпался дрожа от страха. Когда ему было особенно тяжело, он закрывался в комнате и никого не хотел видеть, даже меня…