Питер Чейни - Дамам на все наплевать

Когда я вошел, Генриетта взглянула на меня. Я улыбнулся ей, но лицо ее как будто окаменело. Она демонстративно отвернулась.

— Так-так, Генриетта, — сказал я ей. — Вы что же, даже не хотите сказать «добрый вечер» своему старому другу Лемми?

— Я уже высказала вам все, что я о вас думаю, — ответила она с оскорбленным видом, — и буду вам очень благодарна, если вы воздержитесь от разговоров со мной. Я терпеть не могу вульгарных полицейских.

— Что ж, по мне и это «о'кей», беби, — сказал я. — Только, возможно, прежде чем я еще закончу это дело, вы возненавидите полицейских еще больше. На вашем месте, Генриетта, — продолжал я, — не стал бы так дерзить, а то ведь я могу и рассердиться.

Наступила тишина. Игра в покер прекратилась. Все уставились на меня и Генриетту. Мэлони вскочил со стула.

— Послушайте, Кошен, — выкрикнул он. — Я, конечно, понимаю, вы должны делать свою работу, но даже если вы являетесь федеральным агентом, это не значит, что вы можете грубить миссис Эймс.

— Да что ты говоришь, милок? — осадил я его. — Что ж, о'кей! Как вам будет угодно. Фернандес, — сказал я, — я хочу попросить тебя кое о чем. Спустись-ка, пожалуйста, вниз, там ты увидишь двух полицейских. Пригласи их сюда.

— О'кей! — с готовностью согласился Фернандес.

Он вышел из комнаты. Мэлони последовал за мной и с серьезным выражением лица обратился ко мне.

— Что случилось, Кошен? — спросил он. — Вы собираетесь здесь произвести арест?

— А ты как думал, Мэлони? — ответил я. — Это и есть моя работа: производить аресты. А зачем же, по-твоему, я здесь столько времени болтался, как не для того, чтобы, когда придет время, арестовать кого следует.

Он ничего не сказал, но вид у него был по-прежнему очень серьезным. Я достал сигарету и пока ее раскуривал, отворилась дверь, и вошли Фернандес, Перейра, а позади них двое полицейских, которые, как мы условились с Меттсом, дожидались внизу.

Атмосфера в комнате накалилась до предела. Все ожидали чего-то сверхъестественного. На лице Фернандеса играла злая усмешка. Он снова сел за стол и продолжал тасовать карты. Я повернулся к Генриетте.

— Миссис Генриетта Эймс, — обратился я к ней. — Я являюсь федеральным агентом и предъявляю вам обвинение в преднамеренном убийстве вашего мужа, Грэнворта Эймса, вечером 12 января сего года на пристани Коттон Уорф в Нью-Йорк Сити. Я также арестовываю вас по обвинению в попытке пустить в обращение фальшивые государственные облигации на сумму двести тысяч долларов. Я передаю вас начальнику полиции Палм Спрингса, который будет держать вас в тюрьме в ожидании соответствующего запроса из полицейского управления штата Нью-Йорк. — Я повернулся к полицейским. — О'кей, мальчики, можете забирать ее.

Генриетта не проронила ни слова, только побледнела, как смерть, и я видел, как дрожат ее губы. Мэлони выступил вперед и взял ее за руку. Потом повернулся ко мне.

— Слушайте, Кошен, это грубо, — сказал он. — Это неправильно. Я думал…

— Не надо, милок. Ты не мог ни о чем думать, так как тебе просто нечем думать. Но если ты уж такой герой, валяй, отправляйся с Генриеттой в Палм Спрингс.

— Благодарю вас, — сказал он поспешно. — Я с удовольствием это сделаю.

Он вышел вместе с Генриеттой в сопровождении полицейских.

Я обратился к Перейре,

— Мне нужно поговорить с тобой и с Фернандесом. Поэтому лучше закрой свое заведение, пускай все твои гости поскорей разойдутся.

Перейра, Фернандес и все остальные покинули, зал. Минуты через три-четыре снизу донесся шум отъезжающих автомобилей, гости уехали. Я подошел к буфету и налил себе бокал виски. Минут через десять вошел Перейра и сказал, что все уехали и что нам лучше пройти в его кабинет, там будет удобней разговаривать. Я последовал за ним в кабинет. Там уже сидел Фернандес с сигарой во рту. На столе перед ним стоял стакан с виски.

— Что ж, мистер Кошен, — сказал он. — Все вышло так, как я и предполагал. Я знал, что это сделала она.

Перейра подал мне сигарету и дал прикурить.

— По-моему, все сработано нами четко, — с гордостью заявил я. — С самого начала было совершенно ясно, что именно Генриетта была той женщиной, которая выскочила из машины Грэнворта и включила передачу, чтобы машина грохнулась в реку. Но до сегодняшнего вечера у меня не было доказательств этому. А сейчас я получил из Нью-Йорка телеграмму, в которой говорится, что горничная Мэри Дубинэ и ночной сторож с Коттон Уорф опознали ее одежду. Для меня этого вполне достаточно, и я считаю, что дело закончено.