Джеймс Чейз - Ловушка для простака

Мне безумно хотелось подойти к ней, но я сознавал, насколько это безрассудно, поэтому сидел неподвижно, мысленно перебирая все свои действия за последние два часа, пытаясь определить, не допустил ли я где промашки.

Из-за завесы дождя вынырнула высокая широкоплечая тень.

— Плохие новости, мистер Уинтерс, — сказал Леггит, заглядывая в окошко. — Она мертва. Ее только что нашли. Я заставил себя поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Я и не надеялся, что она жива, — тихо сказал я. — Но она не мучилась?

— Нет. — Он впился в меня глазами. — Вам лучше вернуться. Здесь оставаться ни к чему. Предоставьте все мне.

— Спасибо, — сказал я.

Его взгляд переместился на Блейкстоуна.

— А это кто?

— Райан Блейкстоун, мой брокер. Мы провели вечер вместе.

Я готов был откусить язык, едва успев это ляпнуть. Тут я явно дал маху. Я словно наперед пытался оправдаться и обеспечить себе алиби.

Леггит кивнул и отошел.

— Хорошо, мистер Уинтерс. Утром я приеду.

— Буду ждать вас.

— Может, я поведу машину, Чед? — предложил Блейкстоун, когда Леггит растворился в темноте.

— Нет, я сам.

Я подал машину назад и поравнялся с Евой.

— Ничем помочь нельзя, мисс Долан. Вестал погибла Я возвращаюсь. Вам бы тоже лучше вернуться.

Я тут же отъехал, чтобы избавить Еву от необходимости придумывать реплику, пригодную для ушей Блейкстоуна По дороге ни один из нас не проронил ни слова Блейкстоун не стал заходить в дом. Он пробормотал несколько сочувственных фраз, сказал, что позаботится об акциях «Байлэндз Эплайнсиз», и уехал.

Я прошел в кабинет и сел в кресло. Ноги мои тряслись, и ужас сковал тело. Трясущейся рукой я плеснул себе виски и жадно выпил.

Вошла Ева и закрыла за собой дверь.

— Что ты сделала с комбинезоном? — спросил я.

— Он сохнет в моей комнате. Рано утром я отнесу его в гараж.

— Ты уверена, что ни Харджис, ни Блейкстоун ничего не заподозрили?

— Да. Порой мне самой казалось, что ты сидишь в кабинете.

— Скажи Харджису, что Вестал мертва.

— Хорошо.

Я неуверенно встал на ноги. Как мне хотелось вновь ощутить в своих объятиях горячее тело Евы!

— Мы свободны, Ева. Ты уже поняла это? Ее лицо оставалось совершенно бесстрастным. Но глаза за стеклами очков загорелись.

— Да.

Я придвинулся к ней.

— Через несколько месяцев мы сможем пожениться.

— Не подходи ко мне!

Резкие нотки в ее голосе остановили меня, словно я налетел лбом на кирпичную стену.

— В чем дело, Ева? В моей комнате мы в безопасности. Что случилось?

— Мы нигде не можем быть в безопасности! Не подходи ко мне. Если Леггит заподозрит, что между нами что-то есть, он мигом сообразит, что мы это все подстроили. — Ее голос снизился до шепота. — Между нами все кончено, Чед. Понимаешь? Больше ко мне не подходи!

Ледяной холод вдруг сковал мои члены.

— Все кончено? Как это понимать? Ведь ты выйдешь за меня замуж!

Ее глаза сверкнули.

— Да будь ты последним мужчиной на Земле, я бы не пошла за тебя! Между нами все кончено, говорю тебе! Или ты не понимаешь по-английски?

— Ты же обещала!

— Мало ли, что я обещала? Я боюсь. Если полиция про нас узнает, они сразу догадаются, что это наших рук дело. Я уеду из этого дома при первой же возможности, и я не хочу тебя больше видеть.

— Нет, так дело не пойдет! — вскричал я. — Если ты не выйдешь за меня, я предам нас обоих в руки полиции!

— Пожалуйста, скатертью дорожка! Нет, Чед, ты меня не проведешь. В конце концов, ты убил ее, а не я. Можешь поведать им, как ты ее убивал. Пожалуйста, я тебя не держу. Но не смей прикасаться ко мне!

Она развернулась и вылетела из комнаты.

Я долго стоял и глядел ей вслед, не в силах поверить в случившееся. Сердце судорожно стучало, а ноги так ослабели, что мне пришлось сесть, чтобы не упасть.

Почему она так переменилась? Неужто она и впрямь так перетрусила? Или…

Я вспомнил Ларри. Не в нем ли дело?

Поразмыслив немного, я пришел к выводу, что Ева просто испугалась, и со временем все встанет на свои места.

Я медленно поднялся в спальню и заперся на ключ.

Всю ночь я не сомкнул глаз.

Я прислушивался к шуму дождя и ветра за окном, вспоминал жуткие подробности убийства Вестал, ломал голову над поведением Евы, но, как ни странно, не эти мысли не давали мне уснуть.

Я осознал, что я смертельно боюсь: боюсь так, как не боялся никогда в жизни.

Я знал, что меня могут арестовать и продержать в одиночке, пока не придет время идти на электрический стул.