Джеймс Чейз - Ударь по больному месту («Врежь побольнее»)

— Думаешь, я не знаю? Значит, вы не собираетесь ничего делать?

— У них хорошо отлаженный механизм, работают они без срывов, и подкопаться под это сооружение очень нелегко. Мы, конечно, знаем, чем занимается Валински, но это ничего не дает. Нужно, чтобы несколько жертв шантажа сделали заявление в полицию. Тогда, и только тогда мы могли бы начать действовать, но таких заявлений нет и никогда не будет. Все понимают, чем это грозит. Допустим, нам повезет, и мы найдем несколько человек, которые признаются, что их шантажируют. Что дальше? Пока дело дойдет до суда, всех пострадавших найдут в океане, так же как Сэнди.

— И поэтому вы бездействуете?

— Ты прав. В общем бездействуем.

— Замените хотя бы портовых копов. Попробуйте разрушить это осиное гнездо, куда стекаются такие деньги!

— Обещаю тебе поговорить с шефом.

— Пока, Том, — сказал я и ушел.

Билла не было дома, и я понял, что он наблюдает за Анжелой Торенс. Отдохнув немного, я принял душ, переоделся и без пяти шесть был уже в «Трех крабах».

Метрдотель приветствовал меня как старого знакомого.

— Мисс Тек ждет вас, мистер Уоллес, — предупредительно сообщил он. — Вы уже знаете, куда идти. , В этот сравнительно ранний час официанты сновали, раскладывая на столы приборы и салфетки. Я кивнул, поднялся по лестнице, постучал в дверь и, войдя, увидел Сандру, сидящую за столиком.

— Привет, Дирк, — первой поздоровалась она. — Сегодня я спешу. Его не будет только до семи.

Я сел напротив и снова почувствовал, что попал в гипнотическое состояние, в которое впадал всегда в присутствии этой странной девушки. На этот раз Сандра была в голубом платье, и я не мог решить, какой же цвет ей больше к лицу, и наконец понял, что моей собеседнице идет решительно все.

— Я видел Мински и теперь знаю, где он окопался. Реакция ее была мгновенной: ноздри раздулись, изумрудные глаза блеснули.

— Вы видели его? Когда? Где? Я коротко рассказал ей обо всем.

— Ага! — воскликнула Сандра. — Так вот он где! Это местечко я знаю. Это мой отец предложил построить там ранчо. К сожалению, эта крепость абсолютно неприступна. Пробраться туда нам не удастся.

— Хорошо, будем ждать. Когда-нибудь он выползет оттуда.

— Конечно, выползет, — с удовольствием подхватила Сандра, — уж в последний день месяца — точно! Тогда-то мы с ним и встретимся.

Такой дьявольской улыбки я еще никогда не видел на женском лице.

— И что же вы предлагаете сделать с ним? — спросил я.

— Мы схватим его. Он мне нужен живым. Я заставлю его мучиться! — ее лицо превратилось в каменную маску.

— Схватить Мински… Вам не кажется что это, как если бы мы попытались поймать тигра сачком для ловли бабочек?

— Я буду думать над этим. Шеф на три дня уезжает в Нью-Йорк. Встретимся здесь в четверг. Это будет последний день месяца.

Я послушно кивнул:

— Хорошо, встретимся здесь. Она улыбнулась и вышла, похлопав меня по плечу. Несколько минут я сидел, размышляя, а потом спустился вниз, сел в машину и поехал домой.

Было 20.30, когда я услышал, как Билл открывает входную дверь. Все это время я сидел, обуреваемый тяжелыми мыслями, и время от времени взбадривал себя порциями виски. На улице шел дождь, и я слышал, как тяжелые капли ударялись о стекло.

Я встал Биллу навстречу, собираясь приготовить выпивку, но, встретившись с его взглядом, замер на месте.

— Ни о чем не спрашивай, — устало сказал он. — Только есть! Большой кусок мяса величиной с твой письменный стол. Все остальное — потом.

— Билл, нам нужно очень серьезно поговорить.

— Повторяю, я голоден как волк. Восемь часов я отсидел под дождем с одной-единственной горячей сосиской во рту. Никаких разговоров — только еда.

Прошло минут сорок, пока Билл расправлялся с огромным куском мяса. Наконец лицо его стало приобретать человеческое выражение. До этого он был похож на беженца, у которого во рту не было ни крошки, по крайней мере, дней десять.

Зная Билла, я надел плащ и вышел к машине, которую он взял напрокат.

Вернувшись из гаража, я увидел, что мой друг пришел в себя, и сказал:

— Я вижу, Билл, тебе досталось, но, может быть, теперь ты уже что-нибудь сообщишь?

— Еще нет, — ответил он, набрасываясь на большой кусок яблочного пирога.

Мне пришлось смириться и ждать, хотя, честно говоря, мое терпение уже начало иссякать. Наконец Билл откинулся на спинку кресла и улыбнулся мне.

— Ну, ты готов разговаривать? — поинтересовался я.