Джеймс Чейз - А жизнь так коротка

– Что? Костюм?

Он смущенно переминался с ноги на ногу.

– О костюме нечего и говорить. Будет время, когда я сам буду делать себе подарки.

– Но тебе нужен хороший костюм.

– Мне не нужны подарки. Мужчина не может принимать подарки от женщины, добавил он, краснея.

– Но это же условность, Гарри. Какое это имеет значение. Я тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив, У меня есть деньги и много полезных друзей.

Почему бы нам не поделиться? Мне доставляет удовольствие делать тебе подарки.

– Но, в конце концов. Клер, я стану похожим на сутенера. Я хорошо знаю, что это тебе ничего не стоит, но, если я тебе ничего не могу дарить со своей стороны, так не пойдет.

Лицо Клер омрачилось.

– Каким ты можешь быть злым. Хорошо, – сказала она сухо. – Не принимай ничего от меня. Ты даже можешь не приходить ко мне, если тебе кажется, что становишься сутенером.

Она вернулась на кухню, с трудом сдерживая гнев. Гарри проводил ее глазами.

– Клер! Я тебя умоляю. Я…

Она повернулась, и он с удивлением заметил в ее глазах слезы.

– Прости меня. Клер! Я тебя умоляю. – Он подошел к ней, но она оттолкнула его, повернулась спиной и принялась за салат.

– Я не хотел тебя обидеть, – сказал он с несчастным видом.

– Да ладно, не будем об этом говорить, – холодно произнесла она. – Блюдо там. Поможешь поставить на стол?

– Я тебя люблю, Клер и я сделаю все, что ты захочешь.

– Это только слова. – Она попыталась освободиться, а потом внезапно обняла его за шею.

– О, Гарри, я тебя так люблю!

Тон ее голоса потряс Гарри.

– Мне хочется что-нибудь для тебя сделать. Я никогда никому раньше не помогала. У меня даже не было такого желания.

– Я тоже хотел бы многое сделать для тебя, – сказал он.

Она оттолкнула его, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Ты меня убиваешь, повторяя это. Я не хочу твоих денег. Я хочу тебя.

Забудь о своем мужском самолюбии. Мы сможем вести замечательную жизнь, если будем делиться. Какое имеет значение, чьи деньги Главное, что они есть.

– Для меня это имеет значение. Я хочу быть тем, кто дает.

– Но как можешь ты давать, если не зарабатываешь больше Если бы у тебя были деньги, я бы не была такой гордой и принимала бы их. А сейчас позволь мне тебе помогать. Когда ты будешь зарабатывать больше, а я уверена в этом, я позволю тебе платить за все.

Она еще раз прервала его на полуслове. – Если ты не будешь принимать мои подарки, я не поверю в твою любовь.

– Но я тебя люблю, – неловко запротестовал Гарри – Мне нравится, когда ты мне даришь, но, все-таки, не делай этого так часто.

– Правда? Ты принимаешь? – спросила она, блестя глазами.

– Да.

– Тогда у меня есть еще один сюрприз для тебя, – она выбежала из кухни и изумленный Гарри подумал, что все это невообразимо. Если бы только Рон, который всегда говорил, что женщины хотят брать все, ничего не давая, видел это…

Клер вернулась, держа в руке другой пакет.

– Я хотела подарить тебе это на день рождения, – сказала она, – но не хочу больше ждать. Это принадлежало моему отцу. – Она сорвала бумагу и протянула ему золотой портсигар.

Никогда он не видел ничего подобного.

– Открой его, – сказала она, не отводя глаз.

Он нажал на кнопку. Внутри было выгравировано: «Гарри с любовью. Клер».

– Я не знаю, что сказать!… Это чудо! Я всегда мечтал о портсигаре, но, откровенно говоря, милая, раз это вещь твоего отца, почему ты даришь ее мне?

– пробормотал он.

– Я хочу, чтобы он был у тебя, и чтобы ты думал каждый раз обо мне, когда открываешь его.

Она прижалась к нему.

– Я не знаю даже, как благодарить тебя.

– Лишь бы ты был счастлив, на остальное наплевать. Ты меня всегда будешь любить, Гарри? Ты меня не бросишь никогда?

– Никогда. Я тебя буду всегда любить, что бы ни случилось, – сказал он, поднимая ее на руки и направляясь в спальню, дверь которой он открыл ногой.

– О, Гарри… Ужин готов!…

– К черту ужин, – сказал он, закрывая дверь ударом ноги.

Когда Гарри открыл глаза, на улице уже светлело. Некоторое время он смотрел на Клер, неподвижно лежащую рядом. Как будто почувствовав его взгляд, она прижалась к нему, пробормотав:

– Еще рано, не так ли, милый?

– Около пяти часов. Ты можешь меня послушать? Я должен был кое-что тебе вчера вечером рассказать.

Она открыла глаза и улыбнулась.

– Слушаю тебя, милый.

– Помнишь моего приятеля Рона? С которым я жил. Его оглушили прошлой ночью.

Он почувствовал, как она напряглась.