Татьяна Устинова - Близкие люди

У него украли тетрадь Володьки Муркина.

– Так, – сказал Степан. Во рту у него было сухо, – так…

Он пошел к распахнутой двери в свой кабинет, крепко стискивая в большом кулаке кожаную ручку портфеля. Зелень ковролина почему-то впивалась ему прямо в мозг, мешая думать. Он совершенно не мог думать. И все из-за этого проклятого ковролина.

– Дверь кто открыл? – деревянным голосом спросил он на пороге.

– Я, – из-за его спины тоненько ответила Саша, – меня охрана попросила, и я открыла…

– Ты что, решила сегодня здесь ночевать? – спросил Степан не поворачиваясь. – Или тебя тоже с дороги вернули?

– Я еще на работе была, Степ. У меня дел сегодня было много…

– Понятно.

Сегодня у всех его сотрудников и сослуживцев было необыкновенно много дел в непосредственной близости от его кабинета. А он сам в это время выяснял отношения с Леночкой и старательно пытался придумать, как доказать ей, что он не кабан-производитель.

Все складывается на редкость удачно.

Почему-то Степан ожидал, что сейф будет раскурочен сверху донизу, что в середине его металлического бронированного тела непременно будет зиять дыра с рваными, вывернутыми наружу краями – кажется, именно так выглядели вскрытые сейфы в фильме “Рожденная революцией”, который маленький Степан обожал. Однако его сейф выглядел вполне пристойно и мирно. Только не правдоподобно толстая дверца была стыдливо приоткрыта.

Степан рассматривал эту приоткрытую дверцу, и ему было тошно Сзади сопели и переминались на зеленом ковролине люди, которым он еще совсем недавно безоговорочно доверял, а теперь один из них украл у него тетрадку Володьки Муркина. Украл, потому что боялся, что по этой тетрадке Степан его вычислит.

Он и вычислил бы, если бы не думал так долго.

А еще хвастался перед Черновым своими дедуктивными талантами, поминал Пуаро, клеймил капитана Никоненко, будь он неладен!..

– А кто обнаружил, что сейф открыт? У меня в кабинете камер нет. А?

На этот вопрос почему-то никто сразу не ответил, и Степан, повернувшись, в упор посмотрел на собравшихся. Собравшиеся потупились как-то чрезвычайно постно.

– Так, я не понял. В чем дело?

– Да ни в чем, Павел Андреевич, – сказал охранник Сергей Хорошилов, но в глаза Степану так и не посмотрел. – Провел он нас, этот жулик гребаный, как детей малолетних, честное слово. Даже стыдно сказать…

– Провел? – переспросил Степан.

В этом здании охрана помещалась при входе, на первом этаже – один пост на всех, кто арендовал здесь помещения.

Некоторые, особо озабоченные проблемами собственной безопасности, ставили дополнительную охрану еще и на своих этажах. Степан к таким особо озабоченным не относился и никакого Сергея Хорошилова не знал. Сергей был из общей, одной на всех, охраны.

– У нас на пульте сигнал сработал. Пожарной тревоги Где-то на вашем этаже. Ну, мы схватили огнетушители и побежали…

– Куда?

– Тушить, куда ж еще. Весь коридор в дыму был, и лестница тоже. А когда прибежали, оказалось, что в сортире дымовая шашка горит. Но разве сразу разберешь!. Он, гад, главное, ее на унитаз пристроил!.. Ни черта не видно, дым кругом, вонь, как в аду, а мы того… унитаз из огнетушителей поливаем.

Степан осторожно хихикнул, понимая, что делать этого не следовало бы.

– Ну и как? – спросил он и кашлянул в кулак. – Потушили унитаз-то?

Сергей Хорошилов быстро глянул на него и снова стал смотреть в сторону. По жидкой толпе приближенных, как всплеск по воде, пробежали ухмылки.

– Ну вот… А потом, как с пожарниками разобрались, помещение проветрили, шашку эту выбросили, тогда и обнаружили, что в вашу приемную дверь открыта.

– Кто это обнаружил?

– Я, Степ.

Он знал это заранее и боялся услышать.

– Конечно, Саша, кто же еще?! Смешно было предполагать, что это мог обнаружить кто-то другой!

– После того как пожарные уехали, я пошла все двери проверять. Ну и оказалось, что в твою приемную дверь открыта. Я позвала ребят из охраны, позвонила нашим, и мы решили тебя вызывать.

– Я так понимаю, что камера, которая у нас в коридоре, исправно работала. Только на посту никого не было, потому как в это время все тушили унитаз, и что там эта камера показывала, никому не известно. Правильно я понимаю?

– Правильно, – подтвердил Сергей Хорошилов. Ему было неловко, стыдно, и предстоящее объяснение с собственным начальством не радовало. Ему хотелось быть уверенным и компетентным, а чувствовал он себя… мокрой курицей. – Вы бы посмотрели, что именно пропало, Павел Андреевич, – добавил он хмуро, – я никому не разрешил в сейф заглядывать, хотя некоторые, – и тут он выразительно глянул в сторону Чернова с Беловым, – очень рвались.