Татьяна Устинова - Близкие люди

Степан поставил локти на стол и сунул физиономию в сложенные ковшиком ладони. Физиономия горела и неприятно кололась, а кожа казалась слишком сухой и тонкой.

– Я ничего не понимаю, – с ходу сообщил появившийся на пороге Белов, – что за дикая история?! И почему ты не стал ничего искать?

– Да потому что нечего искать. – Степан с силой потер колючие щеки и закрывающиеся глаза.

– Паш, мне не нравится, когда ты начинаешь говорить : загадками. У тебя это плохо получается.

– Я не говорю загадками. – Степан никак не мог заставить себя взглянуть на зама. Что он станет делать, если взглянет и поймет, что тетрадку вытащил Белов? Впрочем, он был почти уверен, что Белов тут ни при чем. – Я не стал ничего искать, потому что из сейфа поперли муркинскую тетрадку и больше ничего.

Белов протяжно и выразительно свистнул:

– Ни хрена себе!

– Вот именно, – пробормотал Степан, – вот и я про то же…

Вернулся Чернов, покручивая на пальце ключи от машины. Брелок с символикой “тойоты” взблескивал стальным нестерпимым блеском Настроение у него ничуть не ухудшилось.

– Серегу я проводил, – доложил он бодро и швырнул Степану на стол пустую файловую папку, – деньги сунул.

Кстати, кто-нибудь знает, сколько именно там было? Слишком много дать тоже плохо…

– Ну посчитал бы! – сказал Степан со злобой. – Что ж ты не посчитал?

Чернов сел в кресло перед Степановым столом, и некоторое время все молчали.

– Прошу высказываться, – наконец велел Степан, – кто, по-вашему, попер муркинскую тетрадь? И куда он после этого делся? И где до этого был?

– Что за тетрадь-то, я не пойму, – спросил прораб осторожно, – покойника нашего, что ли?

Степан молчал, уставившись на фигурку рабочего в стиле “техно”, украшавшую его стол. У рабочего были металлические руки и ноги, вылупленные глаза-шурупы и каска на болтах, насквозь проткнувших плоскую железную голову. Он очень напоминал Степану самого себя. По крайней мере самого себя в данную минуту.

– Да мы у Муркина тетрадочку нашли, – пояснил Чернов, – уже после того, как менты все дело прикрыли. А в тетрадочке какие-то буковки и циферки нарисованы, мы так толком и не поняли, что за буковки с циферками. А теперь ее из сейфа сперли.

Чернов, в отличие от Белова, никакого изумления не выразил и даже не задал исторического вопроса о том, что именно пропало из сейфа, если деньги – самое святое! – не взяли.

Это означает что-то или нет? И если означает, то что? И как понять, что именно это означает и означает ли?

Где ты, где ты, так никем и не оцененный капитан Никоненко, сыщик-профессионал, знаток человеческой психологии, крещенный в сафоновской церковке и знающий о жизни все? – Кофе готов, мальчики, – раздался от двери Сашин голосок, – а вам чайку, может, Валентин Петрович?

Она осторожно и ловко внесла огромный поднос, на котором вкусно и сытно дымился немецкий кофейник в красную и белую клетку – не какая-то там безликая кофеварочная колба! – и отсвечивал сахарным боком разноцветный мармелад в брызжущей светом хрустальной мисочке, и холодная сырокопченая колбаса лоснилась, уложенная в кружок на чистом блюдце, и глаз невозможно было оторвать от этого подноса, и нос начинал ловить все запахи, и на душе делалось светло и умильно, как у собаки, неожиданно получившей на завтрак килограмм молочных сосисок.

Где-то еще совсем недавно Степан уже чувствовал себя так же умильно и расслабленно и точно так же напоминал себе, что расслабляться нельзя – вцепятся в шею, под самое горло, порвут, загрызут, ничего не оставят…

Ах да. Дома. Когда Иван и прибалтийская крыса усадили его чаевничать.

“Пап, ты купи нам завтра груш. И еще я никак не мог желтую пижаму найти, а синюю Валентина Ивановна постирала. Ты мне найдешь потом, ладно, пап?”

– Итак? – повторил Степан неприятным голосом. – Саш, тебя это тоже касается. Кто где был, кто кому звонил, кто откуда вернулся и у кого еще, кроме Петровича, среди ночи возникла острая необходимость съездить в офис за бумагой для принтера? Кто первый? Ты, Черный?

– Ты что, считаешь, что тетрадь кто-то из нас взял? – спросил Белов брезгливо.

– Считаю, – отрезал Степан.

– Тогда, выходит дело, и Муркина кто-то из нас укокошил, – сказал Чернов задумчиво. – Это ты, Павлик, здорово придумал. Толково. Никаких убийц искать не надо, сдал в ментуру кого-нибудь из нас, и все. Правильно, Павлик.

– Господи, о чем вы говорите! – вскрикнула Саша. – Каких убийц?! Ведь милиция сказала, что это был несчастный случай! Обыкновенный несчастный случай! Пьяный рабочий упал в котлован, только и всего!