Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

– Кто такой Петя? – спросил Андрей.

– А… это наш второй сын, Сережин брат… – ответил Мерцалов-старший. Как-то в одну минуту он растерял весь свой боевой задор и стал похож на того, кем был на самом деле, – на усталого старика, только что потерявшего сына. – У нас их двое – Петя и Сережа. Петя на восемь лет младше Сережи, и он тоже кардиолог. Хирург. Мы часто разговаривали о работе, в этом вся наша жизнь. Даже по праздникам, когда мы собираемся у Сережи или у нас на даче, мы всегда разговариваем о наших больных, о проблемах, о начальстве… о работе, мы не можем без этого, мы этим живем. Но о слежке… Нет, Сережа ничего не говорил мне ни про какую слежку. Это совершенно точно. А вы?! – вдруг вскинулся он. – Если вы знали, то какого черта не приняли мер? Почему не предупредили?! Ведь это катастрофа – смерть такого врача! Это, может быть, медицину на десять лет назад отбросит…

– Простите, а у вас какая специальность? – перебил Андрей, не давая возможности Мерцалову углубиться в мысль о том, что в смерти его сына повинен именно он, майор Ларионов.

– Я… да, я невропатолог… – Леонид Андреевич сел и потер руками лицо. – А мой отец был военным хирургом. Дед – педиатром, известнейшим… Основоположник целой школы… Хотя что я вам-то говорю.

– Скажите, вы знали, что Сергей собирался в отпуск? – продолжил Андрей свои вопросы.

– В отпуск? Н-нет, не знал.

– Почему? Он не предупреждал вас, когда уезжал куда-то?

– Ну, это нас никак не касалось. Конечно, они всегда ездили за границу, погреться, как Сережа говорит, но мы никогда их не контролировали, ну собираются и собираются, все как обычно…

– Ваш сын часто совершал какие-нибудь неожиданные поступки?

– Какие, к примеру? – отнимая руки от лица, спросил отец.

– Ну, например, уезжал в отпуск, никого не предупредив…

– Да почему не предупредив? – Леонид Андреевич смотрел на Андрея, как профессор, которому до смерти надоел неуч-студент. – Он предупредил бы, если бы уехал! А так… Ему тридцать пять, он почти пятнадцать лет женат, у него свои дела…

– У него были враги? По крайней мере такие, о которых он рассказывал?

– Господи, какие враги?! – Леонид Андреевич вытер лоб и сунул платок мимо кармана. – Ну, у всех врачей есть пациенты, которые ими недовольны. Есть родственники пациентов, которые, бывает, даже проклинают нас, но какие же это враги? Это просто больные люди, которым врач ничем не смог помочь, только и всего.

– У Сергея были такие… – Андрей поискал слово, – активно недовольные пациенты?

– Ну, были, конечно. И у меня они есть, и у Пети. И у Саши Гольдина.

Гольдин – зам Мерцалова в институте, вспомнил Андрей.

– Сергей рассказывал вам что-нибудь о них?

– Бывало – рассказывал. По-разному. – Леонид Андреевич встал и медленно побрел к окну. – Вы хотите, чтобы я назвал вам имена недовольных или погибших пациентов, а вы побежите и арестуете их? Или их родных?

Он повернулся и посмотрел на Андрея.

– Ничего у вас не выйдет. В клинике у своего сына я не работал, о его делах ничего не знаю. Помочь, – он приналег на это слово, – я ничем не смогу.

– Очень жаль, – сказал Андрей. – Где вы были позавчера вечером, первого сентября, с девяти до двадцати четырех?

– В опере, – ответил Мерцалов-старший с яростной любезностью. – В Большом театре. Давали “Евгения Онегина”. Билеты сохранились, я могу их вам показать. Показать?

– Потом покажете, – согласился Андрей, стараясь остаться хладнокровным. – Ирина в тот вечер вам не звонила?

– Мы имеем обыкновение поздно вечером выключать телефон, – сообщил Мерцалов-старший. – Мы не можем разговаривать до глубокой ночи. Слышите, что делается?

За закрытой дверью действительно непрерывно звонил телефон, и на аппаратике, висящем на кухонной стене, то и дело загоралась красная лампочка. Звук, очевидно, был выключен.

– Поэтому, если мы поздно возвращаемся откуда-то, а люди продолжают нам дозваниваться, мы просто выключаем телефон. И все. – Он развел руками. – Ира ночью до нас не дозвонилась, только и всего. И мы узнали обо всем, только когда его… – Леонид Андреевич махнул рукой и отвернулся. Голова у него тряслась.

– А по работе? – осторожно спросил Андрей. – Были у него враги на работе? Кто-нибудь, кого он несправедливо обошел, или уволил, или не повысил, или не замечал заслуг?

– Леня! – закричали издалека, и дверь распахнулась. – Леня, помоги мне!

– Что случилось? – Леонид Андреевич бросился вон из кухни. Андрей вышел следом.