Элиз Тайтл - Ромео

«Ты разбиваешь мое сердце, детка».

Ромео крепко зажмуривается, в то время как знакомые крики резонируют в его голове, заглушая и голос Сары, и музыку. «Прости. Я не хотел разбивать твое сердце. Но ты не должна была разбивать мое».

И вновь, как всегда, сожаление смешивается с яростью. Все произошло совсем не так, как должно было. Если бы только она оставалась верна ему. Если бы только не наговорила ему столько мерзостей в последний день их встречи. Почему она причинила ему такую боль? Почему, когда он тянулся к ней, лицо ее искажалось отвращением? Такое красивое лицо. Какой обманчивой оказалась эта красота.

Рот его кривится. Ты никогда не любила меня по-настоящему. Ты только говорила, что любишь. Ты играла мной.

Ненависть комом встает в горле. Ты здорово меня провела. И получила то, что заслужила. Сука, грязная шлюха, дешевка.

Он смахивает слезы. Нет, я не хотел этого. Я люблю тебя. Я буду любить тебя вечно. Вот в чем все дело. Я просто пытаюсь сделать тебе приятное. Делаю все, что в моих силах. Мне нужно твое прощение. Нужна твоя любовь.

Он нажимает кнопку паузы. Лицо Сары застывает на телеэкране. Ее образ наполняет его надеждой. И любовью.

Он чувствует себя полным силы. Он полностью себя контролирует. Все вернулось на круги своя. Все так и должно быть.

Он опускается на ковер, наклоняется к своей пленнице. Хватает за густые темные волосы, поднимает ей голову. Она истекает слюной и кровью. Лицо ее так обезображено кровоподтеками, что едва узнаваемо.

— Может, еще бокал шампанского, Эмма? Так легче смотреть на мир.

Он тянется к бутылке «Перрье-Жуйе», наполняет оба бокала. Рядом с бутылкой лежит разделочный нож из кухни Эммы, в его сверкающем лезвии отражаются мерцающие свечи.

Звонит телефон.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Берни, когда утром следующего дня Сара, в его пижаме, выползла на кухню.

Она налила себе чашку кофе.

— Как я выгляжу?

— Ужасно.

— А чувствую себя еще хуже.

— Я думаю, — понимающе заметил Берни. — Но это хорошо, что ты все вспомнила, Сара. В конце концов…

Она сердито посмотрела на него.

— Знаешь, какого чувства во мне сейчас в избытке? Злости. Я злюсь на отца. На Ромео. На Джона.

— На Джона?

— Аллегро. И на Майка Вагнера, и на всю их блестящую команду профессионалов.

— Я уверен, что они делают все возможное, Сара…

— Этого не достаточно. Нужны дополнительные усилия. И тут не обойтись без меня. Только я могу раздразнить его, довести до бешенства, так чтобы он уже не мог удовлетвориться своими записочками, леденцами, медальонами. Я должна заставить его крутиться, пусть лезет из кожи вон. Проявит себя во всей красе. В понедельник я опять иду на телевидение. И отныне буду ежедневно появляться на экране. До тех пор пока он не примет мой вызов. Схлестнулись две силы воли, Берни. — Она устремила взгляд в пространство. Как много битв ей еще предстоит выдержать. Сколько счетов предстоит свести. И прежде всего не с Ромео. Другое имя возглавляло список ее противников. Симон Розен.

Полчаса спустя, выйдя из дома, где жил Берни, Сара заметила Корки, который стоял, оперевшись на капот своего автомобиля, и курил. Увидев ее, он бросил сигарету и поздоровался.

— Доброе утро.

Она опасливо огляделась по сторонам. Придет ли день, когда она перестанет дрожать от страха перед преследующими ее монстрами?

— Не волнуйтесь. Все спокойно, — заверил ее Корки. — Даже репортеры еще не вышли на ваш след.

Сара кивнула головой. Она не сомневалась в том, что после очередного ее выступления в «Опасной грани» пресса предпримет еще более активную атаку на нее.

— Вы не подбросите меня, Корки…

— Куда на этот раз?

— В Беркли. В «Бельвиста». Это интернат для инвалидов. Я хочу навестить отца.

Когда через двадцать минут они подъехали к «Бельвиста», Корки предложил ей свои услуги в качестве сопровождающего.

— Нет, спасибо. Это местечко охраняют дай Бог как. Не от непрошеных визитеров, а от чересчур ретивых больных, которые норовят улизнуть. Со мной все будет в порядке, не беспокойтесь.

В порядке. Смелое утверждение.

— Хорошо, я побуду здесь, Сара, — пообещал он, легонько потрепав ее по плечу.

Шарлотта Харрис, старшая медсестра, удивленно посмотрела на Сару, когда та, войдя в вестибюль, смело направилась к лестнице. Медсестра покинула свое рабочее место и поспешила за Сарой.