Матс Ульссон - Наказать и дать умереть

– Но это сделал не почтальон, – возразил я. – Кто-то подсунул мне конверт утром или ночью.

– Я не знаю. А ты не видел, Андрюс? – спросил Симон.

Но Андрюс, похоже, думал о другом.

– Мальчики пришли к этим бунтам, – сказал он. – Совершенно бесплатно.

Кто именно пришел бесплатно, мальчики или бунты, я так и не понял. Шведский Андрюса похлеще любой головоломки.

Был вторник, на вечер планировалось барбекю, и хотя мы брали триста семьдесят пять крон с человека – напитки включены, – народу ожидалось под завязку. Мы обсуждали цену. Симон утверждал, что ее нужно поднять до четырехсот двадцати пяти крон, как в других ресторанах для барбекю. Я же считал, что нам следует придержать ее чуть ниже общепринятой, в целях привлечения клиентов.

Теперь я стоял за грилем не один. Андрюс привел парня, Кшиштофаса, который якобы работал поваром в Вильнюсе. Он посчитал, что жарить крылышки раз в неделю гораздо веселее, чем мешать бетон или собирать на полях картофель. Он был ловок, понятлив, но главное – разделял мою точку зрения о сущности гриля: жечь, жечь и еще раз жечь! Языки пламени должны лизать мясо.

В стороне от гавани раскинулся пляж, но я категорически не рекомендовал бы его тем, кто на дух не выносит стокгольмцев. Создавалось впечатление, что половина жителей столицы, включая Лингё и Сальтшёбаден, имеют в окрестных деревнях родственников с домами. Похоже, на скалах я один говорил на сконском диалекте, хотя и жил в Стокгольме. Я чувствовал себя словно где-нибудь на Стюреплан или конференции, посвященной проблемам делового мира.

Впрочем, вода оказалась теплой, и после завтрака я мог сколь угодно долго плавать, барахтаться и просто лежать на ней, и в моей голове было ясно, как в небе.

Все-таки кто и зачем положил в почтовый ящик фотографию Анн-Луиз?

И почему это сделали именно сегодня?

У моей бабушки был фотоаппарат, похожий на маленькую коробку. Я помнил, что она снимала нас, но это было гораздо раньше. На тех снимках мы еще совсем дети. А этого я никогда не видел.

Я постоянно околачивался поблизости от ресторана, нас с Симоном показывали по телевизору, так что найти меня не представляло проблемы. Тем не менее тому, кто подложил в ящик фотографию, было бы проще послать ее на мой стокгольмский адрес.

Не иначе, мне давали знать, что держат меня под прицелом.

Я вышел из воды и вытирался полотенцем на скалах, когда зазвонил мобильник. Я взглянул на дисплей.

– Привет.

– Привет, – ответила Эва Монссон.

– Как Сицилия?

– Сицилия великолепна. Жалею, что не попала на ваш праздник, и хотела бы наверстать упущенное. Как насчет сегодняшнего вечера?

– Прекрасно! – обрадовался я.

– Мы приедем вдвоем.

– О’кей.

«Интересно, кто второй?» – сразу подумал я.

Катушки из-под проволоки, которые установили «мальчики» Андрюса, прекрасно вписались в обстановку вечера. Помимо всего прочего, они навевали мысли о дикой Луизиане с ее болотами, хотя дело происходило на скалах Северо-Западного Сконе, омываемых кристально чистой морской водой.

Я так и не понял, где Эва Монссон припарковала машину, зато видел, как она поднималась по лестнице к ресторану. С белой розой в волосах и в темно-синем платье с узором из маленьких красных сердечек – их я заметил, когда Эва приблизилась, – она смотрелась потрясающе. Компанию Эве составила другая женщина, остриженная под мальчика, в голубых джинсах с подвернутым низом и клетчатой рубашке.

Эва представила ее как Лену.

Нам так и не довелось поговорить, заказы сыпались дождем. Однако по мере развития событий я все больше убеждался в том, что Лена и Эва не просто подруги.

Они поели и отправились на прогулку к пирсу, некоторое время шли, державшись за руки. Потом вернулись и захотели кофе. Я обслужил их по высшему разряду и проводил к машине – колоритной модели, напоминающей джип.

Лена села за руль, и я спросил Эву Монссон:

– Что нового о нашем убийце?

– Ничего, – ответила она. – Похоже, теперь это дело для нас далеко не приоритетное.

– Но вы же поймали того, кто расстреливает эмигрантов, – удивился я.

– Вы? – почти возмутилась Эва. – Я была на Сицилии! И потом, все оказалось не совсем так, как казалось. Сейчас пол-Мальмё разгуливает по улицам с оружием. Как выразилась наша пресс-секретарь, «Мальмё – потерянный город…».

Я хотел рассказать ей о загадочной фотографии, но передумал. В конце концов, при чем здесь Эва?

– Томми Санделль в десятке самых популярных исполнителей Швеции, – сообщил я.