Матс Ульссон - Наказать и дать умереть

– С кем? У тебя есть телефоны? – оживился Карл-Эрик.

– Я не знаю даже, что это за компания.

– А через Сеть найти не пробовал?

– Нет.

– История уже просочилась в СМИ, но везде пишут только об «известном политике». В завтрашнем номере мы обнародуем имя. Все только начинается.

– Желаю удачи.

За последние несколько лет журналисты только и делали, что лизали задницу Йесперу Грёнбергу. Лично я не встречал о нем других материалов. Хотя он открыто появлялся в кабаках, стремясь, по-видимому, больше сблизиться с электоратом. Однако ни сам способ, ни выбранная Грёнбергом для сближения часть электората до сих пор никого не смущали.

Но что делает Эва Монссон в Гётеборге?

До сих пор я не решался себе признаться, но очевидно, что тот, кто слал мне письма, имел отношение к делу Томми Санделля.

В последнем письме он упомянул мою знакомую из полиции Мальмё. Новое убийство произошло в Гётеборге, куда и вызвали на выходные Эву Монссон.

Я не верю в случайности.

Вот почему с первого взгляда распознаю мошенников. Некоторые называют меня циником, но я всего лишь реалист.

Я снова позвонил Эве Монссон и опять услышал автоответчик.

Домой возвращался пешком, чтобы глотнуть свежего воздуха и очистить голову от ненужных мыслей.

И перед тем как лечь, долго стоял у окна, глядя в безоблачное ночное небо.

Луна стояла полная и белая. Не могу сказать, что ее вид наполнил мою душу радостью или покоем, но на этот раз она хотя бы не выглядела такой угрожающей, как в Мальмё.

Стокгольм, февраль

Я сидел в кафе «Иль» на Бергсгатан в Стокгольме.

Это тесное, но уютное заведение с баром при входе и двумя внутренними залами располагается неподалеку от полицейского участка и мэрии на Кунгсхольмене. Поэтому в нем всегда много полицейских, адвокатов и тех, кто направляется в зал суда или только что оттуда вышел. Я имел обыкновение подолгу сидеть там с тех пор, как оставил газету. Обстановка в залах была самая что ни на есть рабочая. Правда, иногда бывало трудно сосредоточиться, особенно когда за соседним столиком адвокат консультировал клиента. Поп-звезды и музыканты, бывшие боксеры и рекламные агенты, дизайнеры и инженеры, актеры и туристы из Сконе, фотографы, журналисты, футболисты, собаководы и мамы с маленькими детьми – кто только не зависал в кафе «Иль».

Сегодня, в воскресенье, здесь было спокойнее, чем в будние дни. Похоже, в последние годы бизнесмены шведской столицы переняли распорядок дня у нью-йоркских или лондонских коллег. В выходные они спят до полудня, а потом, выбравшись из постели, в тренировочных брюках являются на завтрак, во время которого допускаются разговоры только о ценах на квартиры и детские коляски, да еще о том, кто с кем сошелся или наоборот, – и ни слова о делах.

Сам я сидел с кофе латте, бутербродом с твердым сыром и пачкой газет. Как и следовало ожидать, новость об убийстве в Гётеборге оказалась на первых полосах.

Только имени Йеспера Грёнберга нигде не упоминалось.

На этом отыгрались вечерние газеты, не пожалевшие красок для живописания злоключений некогда успешного и популярного политика. Одна поместила материал о Грёнберге на первую полосу, другая отвела ему колонку слева, с большим снимком мертвой женщины – ракурс сзади – и подписью: «Задница – почти как вы хотели». Будто ее твердые, идеальных форм ягодицы – единственное, что могло заинтересовать обывателя в этом деле.

В статьях я не нашел ничего, кроме того, что сообщил мне Карл-Эрик, – желающим узнать отель и номер, в котором обнаружили мертвую женщину, не оставалось ничего, кроме как самим звонить в полицию. Одна газета умолчала, что на Грёнберге не было штанов, другие же, в их числе – бывший мой работодатель, напротив, муссировали эту деталь. Оба издания поместили старый снимок, на котором пьяный Грёнберг во всю глотку орал «Hungry Heart» на партийной вечеринке.

Покойницу журналисты обозвали «таинственной незнакомкой». Здесь следовало бы добавить, что Йеспера Грёнберга всю жизнь окружали «таинственные незнакомки», в гораздо большем количестве, чем это приличествовало человеку его положения – министру по вопросам гендерного равенства, отцу семейства и т. д. и т. п.

К моему столику подошла молодая женщина в куртке и спортивных брюках.

– Могу я взять у вас несколько газет? – поинтересовалась она.

– Нет, – ответил я и пояснил, глядя в ее округлившиеся от удивления глаза: – Это мои газеты, я купил их на собственные деньги.