Роберт Гэлбрейт - На службе зла

– Нет, я просто… Боже мой… Боже мой… Девушка, которая хотела лишиться ноги?

– Видимо, да.

– Но разве у нее было украинское имя?

– Уордл считает, что она представлялась вымышленным именем. Понимаешь… среди проституток так принято.

Такси мчало их по Пэлл-Мэлл к Новому Скотленд-Ярду. По обе стороны мелькали белые здания неоклассицистической архитектуры: величественные, надменные, неприступные для простых смертных.

– Уордл отстаивал именно такую версию, – после долгой паузы выговорил Страйк. – Якобы это нога украинки, которая занималась проституцией и в последний раз была замечена с Диггером Мэлли.

Робин чувствовала, что он недоговаривает. Она с тревогой посмотрела на босса.

– У нее дома обнаружены мои письма, – сказал Страйк. – Две штуки, с моей подписью.

– Но ты же ей не отвечал!

– Уордл знает, что это фальшак. По всей вероятности, отправитель переврал мое имя и подписался «Камерон», но меня все равно замарал.

– И что в этих письмах?

– Он отказывается уточнять по телефону. Кстати, ведет себя вполне прилично. А ведь мог бы и подгадить.

Впереди возник Букингемский дворец. Гигантская мраморная королева Виктория неодобрительно взирала на растерянную, страдающую от похмелья Робин, но вскоре скрылась из виду.

– Нам, видимо, предложат посмотреть на фотографии трупа, чтобы мы по возможности опознали жертву.

– Что ж… – сказала Робин с напускным равнодушием.

– Ты в порядке? – спросил Страйк.

– Да все нормально, – ответила она. – Обо мне не беспокойся.

– Я сегодня утром так или иначе собирался звонить Уордлу.

– Зачем?

– Вчера вечером, по пути из «Хэзлиттса», я заметил, что в переулке маячит здоровенный мужик в черной вязаной шапке. Что-то в его движениях меня насторожило. Я ему покричал – хотел попросить огонька, а он бросился бежать. Вот только не надо, – предупредил Страйк, хотя Робин еще не произнесла ни звука, – говорить, что у меня начался психоз или разыгралось воображение. Сдается мне, он за нами следил, и вот что еще я тебе скажу… мне кажется, он же был и в пабе, когда я туда зашел. Он сразу смылся, так что лица я не видел – только затылок.

К его удивлению, Робин не отмахнулась от этих сведений. Сосредоточенно нахмурившись, она попыталась вызвать в памяти какое-то смутное впечатление.

– А знаешь… я ведь тоже где-то видела здоровяка в шерстяной шапке… да-да, он стоял в подворотне на Тотнэм-Корт-роуд. Правда, лица было не разглядеть.

Страйк тихо ругнулся.

– Только прошу, не отстраняй меня от расследования. – Голос Робин зазвучал на полтона выше, чем обычно. – Прошу тебя! Я прикипела к этой работе.

– А если этот гад тебя выслеживает?

Ее зазнобило от страха, но решимость пересилила все остальное. Чтобы изловить этого зверя, кем бы он ни оказался, стоило заплатить практически любую цену…

– Я буду бдительна. У меня целых две тревожные кнопки.

Страйка это не убедило.

Они вышли у Нового Скотленд-Ярда; их сразу же проводили наверх, в разделенный перегородками общий зал, где Уордл, без пиджака, стоял в окружении группы сотрудников. При виде Страйка и Робин он сразу прервал беседу и пригласил детектива с помощницей в небольшой кабинет для совещаний.

– Ванесса! – позвал он через дверь, пока Страйк и Робин устраивались за овальным столом, – письма у тебя?

Сержант Эквензи почти сразу принесла две распечатки в прозрачных пластиковых папках и копию, снятую, как понял Страйк, с тех рукописных посланий, которые он передал Уордлу в «Старой синей колодке». Открыв блокнот, сержант одарила Робин улыбкой, которую та сочла приторной, и села рядом с Уордлом.

– Кофе хотите или еще чего-нибудь? – предложил Уордл, но Страйк и Робин помотали головами.

Уордл подтолкнул распечатки писем через стол Страйку. Тот прочел и подтолкнул их к Робин.

– Я этого не писал, – обратился Страйк к Уордлу.

– Кто бы сомневался, – сказал Уордл. – А вы, мисс Эллакотт, не отвечали от имени Страйка?

Робин помотала головой.

В первом письме говорилось, что Страйк действительно сам организовал для себя ампутацию, а для прикрытия с успехом использовал историю насчет самодельного взрывного устройства в Афганистане, только не мог понять, как об этом узнала Келси, и умолял его не выдавать. Под конец лже-Страйк соглашался помочь ей избавиться от того, что ее так долго «тяготило», и спрашивал, где и когда они могли бы встретиться наедине.

Второе письмо, совсем краткое, подтверждало, что Страйк придет к девушке третьего апреля в семь вечера.