Патриция Вентворт - Тихий пруд

Стар Сомерс осторожно присела на подлокотник одного из кресел. Ее внешность совсем не сочеталась с убранством этой комнаты. Она была в сером, но не того сумрачного, темно-серого, оттенка, как портьеры, — ее прекрасно сшитый костюм отливал звездным серебром, прекрасно гармонируя с ее сияющим именем [2]. На лацкане сверкала бриллиантовая брошь, а вырез тончайшей белой, блузки пересекала нитка жемчуга. И на сцене, и вне ее Стар была одинаково изысканна. Будь в этой комнате вдвое больше света, он бы не выявил ни малейшего изъяна этой восхитительной кожи, прекрасных глаз и бледно-золотых волос молодой женщины. И совершенство это вовсе не было результатом искусного макияжа. Природа дала ее ресницам именно тот оттенок, который подчеркивал серый цвет глаз, а румяна были ей просто не нужны. Когда она радовалась, ее щеки розовели, когда грустила — бледнели. Очаровательная форма губ была чуть акцентирована помадой самого приятного оттенка. В эту минуту ее глаза были широко распахнуты, рот приоткрыт, а щеки заливал румянец.

— Вы и не думали мне сообщить! — воскликнула она. — Вы позволили няне уйти и ничего мне не сказали!

Эдна Форд, жена ее кузена Джеффри, опустила взгляд на свой длинный нос. Все в ней было каким-то блеклым: волосы, всегда напоминавшие Стар выгоревшую на солнце траву, бледно-голубые глаза в обрамлении песочного цвета ресниц, тонкие бесцветные губы с брюзгливо опущенными уголками. Даже вышивка, над которой Эдна работала в данный момент, казалась бледной и невыразительной: фон — тусклым, краски — какими-то мутными, а сам рисунок — чересчур симметричным и оттого неживым. Эдна молча втыкала и снова вытаскивала иглу, словно бы говоря этим, что Стар поднимает шум из-за пустяка. Дескать, видали мы сцены — вы, актеры, вообще слишком эмоциональные. И почему ты, Стар, не можешь сидеть в кресле, как люди, — обязательно надо пристраиваться на подлокотнике, как птица на жердочке? Обивка вон уже совсем вытерлась, а менять ее выйдет недешево, — но платить-то Адриане, а не тебе, голубушке. С трудом сдерживаясь, Эдна наконец ответила:

— Как вам известно, у нее давно не было отпуска.

Стар посмотрела на нее с упреком.

— Но вы же знаете, я никогда не помню дат. А вы не сказали об этом мне — вы ничего мне не говорите. Притом что прекрасно понимаете, что никогда я не смогу уехать в Америку, пока не буду совершенно спокойна за Стеллу — что у нее все в порядке!

Эдна завела глаза, моля Господа послать ей терпение.

— Милая Стар, я не понимаю, о чем вы толкуете. Вы забываете, что Стелла не младенец — ей уже, слава богу, шесть лет. Здесь буду я, и Мейсон, и миссис Симмонс, и эта славная девушка Джоан Катл, которая приходит из соседней деревни. Безусловно, мы — любая из нас — сумеем присмотреть за одной маленькой девочкой, да и няни-то не будет каких-то две недели.

Серые глаза вспыхнули, мелодичный голос дрожал:

— Когда шестеро взрослых присматривают за одним ребенком, каждый из них полагается на другого, а до ребенка просто-напросто никому нет дела! А у Мейсон, как вы прекрасно знаете, хватает хлопот и с Адрианой! Миссис Симмонс — кухарка, а не нянька. Она и так постоянно твердит, что у нее на все рук не хватает! А что касается Джоан Катл, то о ней мне вообще ничего не известно — разве я оставлю Стеллу с человеком, о котором практически ничего не знаю! Да, эти гастроли — прекрасный шанс сделать карьеру, но я готова отказаться от них, если не буду уверена, что со Стеллой все в порядке! Пусть няня немедленно вернется!

Эдна позволила себе легкую улыбку.

— Она уехала в один из этих автобусных туров — Франция, Италия, Австрия…

— Эдна, это ужасно!

— Я понятия не имею, где она сейчас. Скорее всего, она не сможет вернуться раньше обещанного срока.

Глаза Стар наполнились слезами.

— Даже если бы мы знали, где ее искать, она ведь упряма, как черт, — вполне может и отказаться вернуться, — слеза упала на бриллиантовую брошь. — Придется телеграфировать Джимми — пусть ищет другую исполнительницу.

Эта роль прямо для меня написана, а теперь он отдаст ее этой ужасной Джин Помрой. Она ее, конечно провалит, но что я могу поделать? Стелла прежде всего!

— Моя дорогая, вы слишком драматизируете.

Стар уставилась на Эдну взглядом, исполненным скорби, а не ярости. Румянец сбежал с ее лица. Она достала маленький носовой платок и прижала его к глазам.

— Вам, конечно, не понять. Что взять с человека, у которого никогда не было детей.