Нэнси Розенберг - Испытание огнем

— Шевелись, Катало ни. Разве ты не слышала меня? Время для свидания с посетителями истекло.

Сэм поднялся и приложил ладонь к стеклу.

— Неужели вы не можете дать нам одну-единственную минуту? — выкрикнул он. — По крайней мере позвольте женщине закончить фразу, мать вашу…

— Я никогда раньше не слышала, чтобы ты так ругался, — сказала Стелла, заметив необыкновенную жесткость в его глазах.

Охранник подошел ближе и положил руку ей на плечо.

— Неужели? — спросил Сэм, гневно посмотрев на охранника. — Есть еще много интересного, что тебе не известно обо мне. Что ты хотела сказать, Стелла? Не позволяй этим болванам командовать собой. Ты же знаешь, какие у тебя есть права, даже если ты арестована по обвинению в убийстве.

Подчиняясь настойчивому требованию охранника, Стелла встала и не спеша положила телефонную трубку на рычаг. Сэм был адвокатом, подумала она, но он очень мало знал о тюремных порядках.

Когда следующим утром Карл Уинтерс появился в тюрьме, чтобы препроводить Стеллу в Хьюстон, у него под мышкой была целая кипа свежих газет, а на лице блуждала довольная улыбка. Стелла вышла из своей комнаты и протянула вперед руки, давая Уинтерсу возможность надеть наручники. Но он не сделал этого, а только ткнул ей в лицо местную газету «Даллас Морнинг Ньюс».

— Я тут прикупил несколько газет, чтобы почитать в самолете. Узнаешь кого-нибудь?

Стелла бросила быстрый взгляд на крупный заголовок: «Обвинитель окружной прокуратуры по делу Пелхама арестована за убийство». Под заголовком была помещена довольно большая фотография Стеллы, на которой она была изображена в последний день суда над Пелхамом. Ее волосы были стянуты в тугой пучок на затылке, а на щеке красовался безобразный шрам. Она хотела прочитать текст, но Уинтерс быстро убрал газету и защелкнул на ее руках наручники.

Стеллу поместили в Центральную тюрьму на улице Франклина. В этом здании содержали арестованных женщин. Это была одна из четырех тюрем, расположенных в Хьюстоне. Ее зарегистрировали в полдень и сообщили, что обвинение предъявят только на следующий день. Она попросила разрешения позвонить по телефону, и ей любезно предоставили такую возможность. После нескольких попыток ей удалось наконец дозвониться до Марио.

— Меня арестовали, — кратко сказала она. — Кто-то убил Тома Рэндалла.

— Я уже слышал об этом по радио, — ответил Марио. Несколько секунд оба молчали. — Как только я узнал новость, — добавил он через некоторое время, — я тут же попытался связаться с тобой, но мне это не удалось. Я был взбешен, Стелла.

— Мне бы очень не хотелось говорить об этом по телефону, — сказала Стелла. — Посетителей пускают сюда с восьми часов вечера. Будет чертовски здорово, если ты придешь ко мне.

— Что ты хочешь этим сказать? — удивленно спросил Марио. — И почему ты говоришь со мной таким тоном, Стелла? Что я сделал?

— Ты сам знаешь, — прошипела Стелла, понизив голос, чтобы никто из присутствующих не мог услышать, что она говорит.

— Нет, не знаю, — добродушно признался Марио. — Не понимаю, что ты имеешь в виду, Стелла. Если произошло нечто такое, о чем я обязательно должен знать, то почему бы тебе не сказать об этом сейчас? Почему ты заставляешь меня ждать до вечера?

— Ты должен быть здесь ровно в восемь, — строго приказала Стелла. — Уинтерс заставляет меня сделать заявление, но прежде мне надо поговорить с тобой. — Она выдержала паузу и через секунду добавила: — Ты не пришел тогда домой, Марио. Я очень хочу знать, где ты находился и что делал в то самое время, когда был убит Рэндалл. И не думай, пожалуйста, что тебе удастся обмануть меня. Я хочу знать правду, независимо от того, что ты сделал. Я нашла порошок кокаина в твоей фотолаборатории. — Стелла не стала ждать, что ответит брат. Она быстро положила трубку и сказала охраннику, что готова отправиться в камеру.

— Я не могу взяться за твое дело.

Пол Брэнниген, адвокат, которого так настойчиво рекомендовал ей Гроуман, пришел в тюрьму на следующее утро. Он добился, чтобы ему позволили поговорить со своей потенциальной клиенткой с глазу на глаз, а не через стеклянную перегородку. Ему уже было под пятьдесят, и к этому возрасту он стал довольно яркой фигурой в Хьюстоне, хотя грешил порой вычурностью и эксцентричностью, по мнению Стеллы. Гроуман дал ему блестящую характеристику, и поэтому Стелла с самого начала отнеслась к нему с доверием.

Адвокат был одет в довольно поношенный костюм западного стиля, высокие ковбойские ботинки и узкий галстук. В руке он держал обтянутый кожей атташе-кейс, которому было никак не меньше двадцати лет. Его черные волосы имели слегка неестественный оттенок, что, как догадалась Стелла, было результатом неумеренного использования искусственного красителя. Издали даже могло показаться, что он намазал их черным кремом для чистки обуви. Над его верхней губой торчали нелепые узенькие усы, вроде тех, которыми щеголяли кинозвезды в старых фильмах.