Вячеслав Марков - Дикий маршрут

Димка понял вдруг, каким лопухом наивным он был все это время, увлеченный идеей кладоискательства. Ведь если бы он рассказал кому-то другому, не сто лет знакомым ребятам, о своей находке, то вполне мог уже и сам плавать в речке с раскроенным черепом. Парень поежился, как от холода, и порадовался в который раз, что не стал трепать языком всем подряд. Только Дашке вот, да Иван как-то сам догадался. Он вообще наблюдательный, Иван-то. Хорошо хоть, не стал делать вид, что не замечает ничего — подошел сам, спросил прямо, что они с Дашкой все время рассматривают украдкой.

— Ты, кстати, никому больше про бумажку эту не рассказывал? — спросил Иван, словно в подтверждение Димкиных мыслей.

— Нет, только вам. Что теперь делать-то?

Иван посмотрел, прищурившись, куда-то Димке за спину, пожевал травинку, отбросил подальше.

— Сваливать надо, — сказал он решительно. — Отрываться от основной группы, пока маньяк этот не догадался, что мы в курсе.

— А если свалим, то он, конечно, ничего не заподозрит! Да и как ты себе это представляешь? Куда мы уйдем?

— Не прямо сейчас, конечно. Вечером, когда на ночлег встанем. Слышал, что инструктор наш говорил? К вечеру мы дойдем до дороги, там до моста останется всего ничего. И тропинка хорошая, можно сказать, дорога-грунтовка, по ней на мотоциклах ездят. С тропы не собьемся, даже ночью. Инструктор решил сегодня не упираться, до моста всех не вести. Сегодня они переночуют, отдохнут. А завтра с утра по тропе дойдут с новыми силами. Вечером и надо уходить. Хватятся нас только утром, а мы к тому времени уже на другом берегу будем, в деревне какой-нибудь. Отсидимся пару дней, а потом можно и за кладом идти, когда все разъедутся.

— Нехорошо как-то уходить, не предупредив, — подала голос Дашка. — Могут ведь начать волноваться. Даже наверняка начнут. Надо хоть инструктору сказать.

— Детский сад! — всплеснул руками Иван. — Ты что, не поняла до сих пор, что речь идет о твоей жизни? Тебя убить могут, если поймут, что ты про бумажку эту в курсе. А ты беспокоишься, что инструктор подумает. Да пусть думает что хочет! В конце концов, это он нас завел к водопаду, это из-за него мы в такой вот жестокий переплет попали!

— Ты уж совсем, Вань! Инструктор-то при чем тут? Не заманивал он нас к водопаду, сами захотели. — Димка остановил словесный поток товарища, хотя в глубине души был с ним согласен. Инструктора, конечно, жалко, но всё же с самого начала этой экскурсии неправильно пошло. Какие теперь могут быть моральные обязательства, в такой-то ситуации? Да, пожалуй, стоит соглашаться на Ванькино предложение. Дойти всем вместе до тропы, дождаться, когда все угомонятся, и уходить.

— Вы как хотите, а я сваливаю, — подвел итог Иван, не дождавшись ответа. — До вечера время у вас есть, думайте.

Проще всего Денису было ляпнуть в запале, что, мол, он давно уже откровенно поговорил с мутным ментом и теперь в курсе происходящего. Сказать легко, а вот как быть дальше, спрашивается? Артем, конечно, не поверил, это видно было по его самодовольной роже. Но его рожа Дениса беспокоила мало, гораздо интереснее было, что делать дальше.

Он шагал на автомате, переставлял ноги, дышал равномерно — вдох-выдох — и вертел в голове одну и ту же простую мысль, которая почему-то не пришла ему в голову раньше. Надо просто поговорить откровенно с Серегой. На три шага вдох, на четыре — выдох, полный, до боли в легких. Потом опять вдох — не торопясь, не нервничая… Надо просто поговорить с ментом, который всю дорогу скрывал, что он мент. Но ведь в конце концов признался. Словно дверь приоткрыл чуть-чуть в секретную комнату. Не распахнул настежь, конечно (вдох на три шага, выдох на четыре), приглашая любого желающего войти. Но приоткрыл, а следовательно, можно попробовать туда сунуться. Можно узнать то, что знает Серега. Тот самый мужик с красными корками, который следит за Артемом, лежа в росе под кустом, и в то же время напугавший до смерти Вадима Сергеевича своим вниманием к Ирине. Что же он делает в группе, этот пропавший на двадцать лет, а потом внезапно объявившийся мужик?

Денис шумно выдохнул, выталкивая остатки воздуха из груди, и твердо решил вызвать Серегу на разговор, как только встанут на ночлег.

Все получилось неожиданно просто. Серега сам к нему подошел. Остановился молча в двух шагах от Дениса, забивающего обухом топора в податливую землю раздвоенный наверху колышек. Рогатина была очень удобная, картинка, а не рогатина. Денис побоялся ее укорачивать — малость не рассчитаешь, и придется искать другую — и теперь лупил по ней, вбивая поглубже, на каждом ударе замирая сердцем. Даже не сразу Серегу заметил. Тот постоял молча, поддел носком шишку и предложил, глядя в сторону: