Павел Генералов: PRосто быть богом: ВВП

— А я тебе, Жора, говорила — цирковые трюки ни к чему, — в который раз втолковывала Ольга мужу. — Съехал бы, как договаривались, в реку с берега. И вышел бы, можно сказать, почти сухим из воды. Всё бы пошло по плану. Никто б ничего и не заподозрил. Ведь правда, Юрий Аркадьевич? — Ольга обернулась за сочувствием к Степанову, расположившемуся на заднем сиденье.

Но тот сочувствие проявлять то ли не торопился, то ли не решался.

— Да я ж хотел, чтоб по–настоящему, по–честному, — настаивал Жарский. — Всё рассчитал. Скорость. Траекторию падения. У меня же — высшее техническое. И сертификат по дайвингу. Вот только пчёлы…

— Очень он тебе пригодился, твой сертификат! — не унималась Ольга. — Если б не тётка Наталья…

Уже проследовали мимо мэрии, миновали музей и выехали на Соборную площадь. Купола Крестовоздвиженского собора розовели в предзакатном свете. На мгновение блеснула Волга с белым теплоходом.

— Да и Васе твоему деньги надо было отдать. Я сам ему обещал…

— И всё же не могу поверить, — подал голос Степанов, — что вы и вправду не знали, что с мужем.

— Это вы — зря! — помотал головой Жарский. — Всё ведь вышло не как предполагали. А дальше — каюсь, моя вина. Хотел сохранить чистоту эксперимента. Только в последний день не выдержал — позвонил. Зато, представляете, с пчёлами помирился, — в голосе Жарского появились прямо–таки ностальгические нотки. Не иначе, как тосковал по утраченному раю. — Тётка Наталья меня за ними присматривать поставила. Жуть как их опасался поначалу. А ведь очень привлекательные твари оказались. Теперь на глазок могу рабочую пчелу от трутня отличить. У них, между прочим, всё почти как у людей. А враг их главный — пчелиный волк. Вроде твоего Сухова. Под своего маскируется! — замечание про Сухова Ольга пропустила мимо ушей.

Возле рынка свернули на Садовую. Справа пробегали старинные купеческие дома, слева мелькала зелень бульвара.

— И как вам эта идея вообще в голову пришла? — разглядывая отмытые дождями деревья, спросил Степанов.

— Додумались, — неопределённо ответил Жарский. Но ясно было, что пальма первенства и в этом случае принадлежала Ольге Ильиничне.

— А это когда мэры по стране один за другим начали сыпаться, — за двоих ответила Ольга. — У нас ведь, если в немилость попадёшь, любого по стенке размажут. Нецелевое расходование средств, например. Ну, или мало что. Сидеть–то никому не хочется. Зато женщин во власти пока вроде не трогали. Не было прецедента. А так — у всех рыльце в пушку.

— Я этого не слышал! — улыбнулся Степанов.

— Ну да… А у Жоры — рейтинг. Грех было не воспользоваться. Вот и получилось — и овцы целы, и волки сыты. Не отдавать же город чужакам…

Уже подъезжали к зданию вокзала. До отправления московского поезда оставалось пятнадцать минут.

Вскоре после выборов в Великоволжске объявился маньяк. В тёмных закоулках и подворотнях он подкарауливал женщин. И дарил им ромашки. По описаниям жертв он был невысокого роста и с несколько расплывшейся фигурой. Ничего более определённого сказать было невозможно: лицо маньяка скрывала спецназовская маска с прорезями для глаз и рта. Мужское население города было взбудоражено. Женщины сами искали с маньяком встречи.

В общем, жизнь входила в обычную колею.

Вступив в должность мэра, Ольга Ильинична готовила непопулярные меры, предварительно — по одиночке — обрабатывая у себя в кабинете членов Городского совета. Реформа ЖКХ в городе давно назрела. И начать её следовало, без сомнения, с повышения тарифов. Насущная необходимость обязывала.

Жарский с головой окунулся в бизнес, решив объединить под своим чутким руководством несколько запущенное в регионе производство и сбыт мёда, вкупе с прочей сопутствующей продукцией. Было составлено соответствующее письмо главному пчеловоду страны Юрию Лужкову — с описанием заслуг Великоволжска в деле традиционного промысла и перспектив его дальнейшего развития. На базе современных технологий. В ответном письме, подписанном лично, московский мэр отечески предостерегал от необдуманных новейших методов и приглашал великоволжцев принять участие в ближайшей медовой ярмарке в Коломенском.

Васе — Царю в ознаменование его «политических заслуг в деле развитии демократии» — так было сформулировано в постановлении мэра — выделили квартиру в новом городском микрорайоне. Оплатил столь щедрый подарок мэрии Пётр Петрович Заусайлов.

Оперативно вселившись в новую двухкомнатную квартиру, Василий Иванович тут же приспособил её под штаб оппозиции, оставив за собой лишь спальню. В гостиной и на кухне бурлила политическая жизнь. Оппозиция готовилась к грядущим выборам в Городской совет. Теперь власть в городе решили брать максимально легитимным путём.