Андрей Воробьев - Дело о последнем параде

— Ладно, наконец, сказал он. — Ее — в мою машину. А с этим — Борис показал на Стаса, делайте что хотите. Можете сжечь вместе с домом.

И он вышел наружу. За ним, переваливаясь, шел браток с Катей на руках.

Трудно сказать, легче было бы Алексею Нертову или тяжелей, узнай он о том, что случилось в недостроенном ресторанчике на Выборгском шоссе, который сгорел в вечер даутовских именин. Узнай он, от чего злая шутница Судьба уберегла Нину, подкинув на ее место другую девушку. У Алексея работы прибавилось. Теперь он действительно не отходил на шаг от Нины. Даутов так ему и сказал: даже если я напьюсь и позову тебя чокнуться — откажись, но Нину не бросай. Даже если я тогда скажу, что тебя увольняю — стереги ее до утра. Потом премиальные получишь.

Арчи уверял бизнесмена — местные гопники, давно ненавидящие «новых русских» отгородивших пляж забором, просто не упустили случая сорвать зло на одиноком госте. Даутов делал вид, что согласен, но все равно спрашивал Николая: «А если бы эти простые гопники напали на Нину»? Кстати, в свою версию и сам Арчи не очень верил. С районными анискиными он перетряс всю местную гопу, иногда практикуя то, что в официальных бумагах именуется «недозволенными методами». Нет, никто в тот вечер вблизи не шастал.

Но ни сыщик, ни Даутов не знали, что Денис был не один. Знали об этом лишь двое. Точнее, Нина знала, а Нертов лишь догадывался. Он так и не понял: кому же принадлежал браслет. Нина никому ни слова не сказала о спутнице Дениса, как той и не было вовсе.

С побитым женихом Алексею поговорить не удалось. Денис отлеживался в приличной больнице, где вежливые секъюрити сидели на каждом этаже. К больным пускали лишь тех, кого они хотели видеть. А охранника Нины Денис видеть не пожелал. Кстати, не желал увидеть и свою невесту, а та, к удивлению Алексея не торопилась подобно Ярославне возложить на опухший лоб суженого «бебрян рукав». У Нертова было лишь одно объяснение: браслет, в качестве вещдока хранившийся дома, не выпал из кармана Дениса. Он соскочил с руки некой незнакомки. Но о находке Нертов Нине не сказал, а та не собиралась отвечать на наводящие вопросы, сводимые к одному: с кем она застала жениха?

Впрочем, на вопросы и ответы времени было немного. День отлета во Францию — приближался.

Чуть больше недели прошло со дня их прилета на Лазурный берег, но Алексей уже начал уставать от Нининых выходок. Казалось, она вела себя также как те русские князья, да представители богемы, волею судеб очутившиеся на некогда самом престижном для соотечественников курорте: то пыталась в пух и прах проиграться в казино, то внезапно приказывала остановиться возле живописного домика на горном склоне, чтобы прицениться. А то убегала среди ночи шляться по сверкающим огнями увеселительным заведениям или по темным безлюдным пляжам.

Что касалось всяких игрищ — Нертов еще бы это пережил, мол, не мои деньги тратит взбалмошная девчонка. Если уж сэр Уинстон Черчилль, Рокфеллеры, да и великий Федор Шаляпин не гнушались выбросить деньги на рулетку в Монте-Карло, что уж говорить о новых русских! Но больше, чем разорением это обычно не грозило. А вот прогулки…

Даже перед трапом самолета предусмотрительный Даутов очередной раз напомнил падчерице, чтобы она была разумной девочкой и во всем слушалась своего охранника. Да уж куда там! Едва лайнер набрал высоту, Нина капризно заявила, что теперь она сама себе хозяйка, а потому, Алексей не должен постоянно играть в шпионов и наступать ей на пятки. Здесь, мол, не Россия, где под каждым вторым кустом можно натолкнуться на стадо диких гопников. Нертов сначала пытался отмолчаться, но девушка, явно вызывая его на ссору, сообщила, что будет лично проверять бдительность своей охраны. «Как»? — «Увидите, если сумеете меня найти на Лазурном берегу».

Затем Нина начала вслух размышлять, как хорошо, в то время, пока охрана будет «дрыхнуть, одурев от южного солнца и симпатичных француженок», удрать и познакомиться с каким-нибудь принцем.

— Если он не свернет на утро вам шею, а я не свяжусь с отчимом и не отправлю вас обратно в вагоне из-под мороженых устриц, как Чехова, — мрачно заметил Алексей.

— Ой, какой же вы строгий, — Нина надула губки, — неужели ревнуете? — Мне еще Света рассказывала, что с вами рядом жить просто невозможно. Нет, лучше расскажите, как вы меня охранять будете, может, хотите за ногу ночью держать? — Девушка скинула туфельку и, слегка приподняв стройную ножку, как Маугли, дразнящий красных собак, пошевелила пальцами…